Алевтина Корчик - Кащеиха, или Как Лида искала счастье

Вышедшая из собственного дома, Лида направлялась в сторону дороги. За ней неотступно следовало какое-то мрачное существо. Во сне оно виделось как темное облако, которое невозможно было разглядеть, да Лида и не пыталась его рассматривать. Хватало ощущения – страшного, вязкого, невыносимого преследования за спиной. Существо подстерегало ее постоянно, ожидая за большими мусорными баками, и как только девушка появлялась, оно следовало по пятам. Лида сначала ускоряла шаг, и хоть и пыталась во сне совладать с собой и ничем не выдавать тревогу и страх, но тяжелое состояние погони было таким ужасным, что она невольно спешила, пытаясь как можно быстрее достигнуть более людного участка.

Во сне люди вокруг всегда исчезали, как будто она шла по вымершему городу после какой-то внеземной катастрофы, всегда было мрачно и одиноко. Чувство безысходности охватывало ее во сне, душило и наполняло тяжелым липким страхом, с которым она не могла совладать. Девушка ускоряла шаг, потом все быстрее и быстрее пыталась дойти до ближайшего участка дороги и, в конце концов, уже бежала со всех ног, так быстро, что просыпаясь, почти задыхалась от собственного сердцебиения.

Однажды Лиде приснилось, что она посмотрела назад. Ей почудилось, что рядом идет какой-то прохожий, и она хотела броситься к нему за помощью. Девушка приостановилась, развернулась, но мужчина исчез, а вместо него она разглядела во сне существо, следовавшее за ней по пятам. Эта была черная маленькая старушка, похожая на неведомое чудище из страшной сказки. Маленькая карлица: сгорбленная, страшная и уродливая, с корявыми короткими ногами колесом и с бешеными сверкающими маленькими злыми глазенками. Это страшное убогое существо бежало за ней, и только маленькие скрюченные ноги мешали ей угнаться за девушкой. Бабка, словно колобок, отчаянно пыталась передвигать своими уродливыми конечностями, и ее бег походил на какое-то омерзительное перекатывание. Рот был полуоткрыт, она словно пыталась что-то кричать девушке или звать ее. От этого зрелища Лиду охватила такая паника, какой у нее не было никогда в жизни, во сне она застыла и от ужаса не могла сдвинуться с места. А старуха приближалась. От страха Лида попыталась позвать на помощь, но вместо этого внутри ее будто парализовало.

Девушка проснулась, кричащая не своим голосом. Бабушка поливала ее водой из графина. После увиденного сна Лида долго приходила в себя и несколько дней боялась даже думать о сновидении. От страха увидеть еще раз страшное существо, она несколько дней не спала и ходила, пошатываясь, как зомби из фильмов ужасов, пока вызванная бабушкина подруга тетя Зоя не напичкала ее снотворным.

Спустя время кошмары Лиды все увеличивали свое количество. Просыпалась она с трясущимися руками, задыхающаяся, а потом ее мучали судороги и головные боли. Спасал только заведенный заранее будильник: он исправно звонил каждый час, девушка просыпалась и, таким образом, немного избавлялась от глубокого сна с ужасными картинами.

Лида пыталась толковать ночные кошмары: увиденная страшная старуха ассоциировалась у нее с недопониманием с бабушкой, хотя ей было неловко и стыдно даже думать о таком толковании. Ее мучили угрызения совести – это казалось ей бессовестным по отношению к вырастившей ее бабушке.

Только на приеме пятилетней давности у той самой женщины-психолога Лида решилась рассказать об этих страшных снах, и та сразу спросила у нее:

– А как ты называешь свою бабушку?

Лида растерянно молчала. Женщина стала объяснять ей что-то по предмету психологии и межличностных отношений, ассоциаций и снова повторила свой вопрос.

– Ну как еще… «Бабушка», «ба», так и называю.

– Это при обращении к ней. А про себя, когда злишься на нее или негодуешь?

Лида прикусила язык и не хотела произносить грубое прозвище вслух. Она не могла отделаться от ощущения, что даже само упоминание о бабушке, которое происходило в кабинете наедине с чужим человеком, даже если это профессиональный врач-психолог, делало ее виноватой и какой-то зависшей в своих детских проблемах девочкой-подростком. Лида хотела видеть себя взрослым человеком, а она вела себя, как малышка, не выросшая из детских сандаликов и сарафанчика в горошек. Это чувство вины разъедало изнутри и не давало покоя. Лида задумалась, стоит ли рассказывать так много из личной жизни, а женщина-психолог, как будто прочитав ее мысли, стала излагать ей о различных детских травмах и проблемах, которые могут быть зарыты глубоко внутри и мешать жить дальше полноценной счастливой жизнью. Женщина доброжелательно и спокойно продолжала рассказывать об этом взрослой Лиде, и та все-таки решилась назвать слово, которым она про себя называла бабушку.