Марина Кужман - Борис

Я протянула руку для пожатия, и Борис легко с улыбкой пожал её.

Новый знакомый был правда удивительно приятный, ничего навязчивого, его появление принесло лёгкость, как будто кислорода стало больше и пространство всё расширилось и небеса приподнялись, говоря нам добро пожаловать; температура воздуха – именно та, которая тебе нужна. Все почувствовали лёгкость и равновесие.

Скоро подошёл автобус. Мы вышли, как и объяснял Гена, через две остановки. Гена оказался прав: место было отличное, чистая вода, огромный почти пустой песчаный пляж, дети сразу побежали купаться.

Я стала раздеваться, оставшись в одном купальнике.

Борис бросил на меня мимолётный но внимательный взгляд, как поэт одним словом охватывает всю вселенную, именно такой был этот мимолётный но внимательный взгляд, успевший за доли секунд выразить восхищение и одобрение. Это было так мгновенно и так сильно мне передано, что моё сердце заволновалось, я улыбнулась и посмотрела в его серые огромные глаза, смотрящие на меня спокойно как балтийское небо. Всё происходящее стало таким настоящим и действительным,

,каждый момент значимым, как наверное бывает на кино площадке талантливого режиссера или когда люди в экстремальных условиях, где фальшь смерти подобна

Завели разговор про политику. Гене не нравилось, что новый Генсек очень либеральный.

Борис посмотрел на него и сказал:

– Хватит жестокости.

Он сказал это спокойно, как бы между прочим, как незначительную реплику, но это прозвучало так сильно, как будто он провозглашал слова высочайшей небесной инстанции или как штурман, стоящий у руля и поворачивающий руль в нужном направлении чтобы корабль не врезался в скалы.

Гена стал оправдываться и вилять, как беззлобная собака, которой хозяин дал понять, что она ворчит и лает не в ту сторону.

Я почти не смотрела телевизор из-за занятости на работе и заботы о маленькой дочери, но мне так понравилось, что он сказал и особенно как сказал. И мне нравился новый генсек провозглашавший либерализацию свободу слова и инициативы на местах.

Мне хотелось повторять: «Хватит жестокости».

И мне тоже хотелось сказать что-то значительное, что меня трогает и чтобы это было веско, и чтобы это задело его, как меня тронули его простые слова и я сказала:

– « Мне очень нравится Ленинград, потому что там много красивой скульптуры, особенно четыре скульптуры всадника пытающегося оседлать рвущуюся вперёд

лошадь на Аничкином мосту.» Борис опять посмотрел на меня с удивлением и одобрением. Мои слова тронули его и я была счастлива что добилась желанного эффекта. Моё фантастически приподнятое настроение ещё больше усилилось. Я пошла плавать, вернулась – мне не хотелось мокрой ложиться на подстилку. Я поймала на себе нежно-ласковый взгляд Бориса: я была стройная от природы, в школьные годы занималась лёгкой атлетикой и лыжами, и ещё последнее время увлекалась аэробикой, которую пропагандировала по телевизору Джейн Фонда.

Я поняла- я желанна. И не только тем, что я усиленно занималась аэробикой, а чемто ещё.

К вечеру мы возвращались в свой дом отдыха. Мы с Борисом немного отстали от всех на дороге к автобусу, о чём мы разговаривали?, помню что я чувствовала себя божественно, -именно рай на земле.. О каком-то продолжении или близких отношениях, я тогда и не думала «Гена женатый и Борис, наверное, тоже, " – так я думала, а заводить курортный роман с женатым мужчиной не входило в мои планы. Но я не могла запретить себе наслаждаться этой чистотой радостью общения без всякой примеси пошлости и банальности.

Мы шли и разговаривали с Борисом о я чувствовать себя с ним счастливой ни о чём не хотелось думать, ничего и никого вспоминать, а слушать его красивый голос, пленяющий и создающий огромное пространство, смотреть в его огромные серые глаза цвета Балтийского моря, которые наполняли меня покоем и невесомостью.

С этой встречи мы глаз с друг друга не сводили, мы встречались и чувствовали как будто мы одни в этом мире. Такое началось притяжение между нами как магнитное поле. Мы любовались друг другом.

Его дочка тоже со мной сразу подружилась, мы как-то остались с ней вдвоём и я не выдержала и спросила её: «Марина, а почему вы приехали без мамы, где ваша мама?» «А у меня нет мамы,» – сказала она. Мне было жаль девочку, что она без мамы, но я была так рада, что он свободен.

Марине было одиннадцать, и ей очень нравилось руководить моей четырёхлетней Викой. И она как бы чувствовала наше взаимное влечение и выбор её отца ей очень нравился и я чувствовала как будто знаю её давно и мне с ней легко и приятно тоже. Мы уже неделю как с его приглашения пересели за их столик в ресторане, у Бориса был хороший аппетит, ему всё нравилось, неожиданно моя дочь тоже стала есть лучше. То что он наливал нам суп в тарелки суп становился вкусным, разница была абсолютная от каждого прикосновения всё становилось сделанным по высшим стандартам. После завтрака мы ехали вместе на пляж.