Галина Долбенко - Муравей Пашка. Сказка – быль, да в ней намек

Но вспомнил, что на дворе холодный ноябрь. Пашка вздохнул, затем продолжил зарядку. После занятий умывание и протирание холодной водой. Старался все делать тихо, дабы не разбудить родителей. Зайдя на кухню, приготовил легкий завтрак. На полке внизу стояли банки с соками. Они были разные: из ягод, трав, фруктов и овощей. Пашка поел салат из сушеных овощей, выпил фруктовый сок и пошел рисовать по памяти летние цветы. Каждый день рисовать надоедает, книги давно перечитаны и он решил сам начать

писать книги, только вот с чего начать? Пашка задумался. Дни медленно тянулись, по подсчетам наступил уже декабрь. Муравей бросил взгляд на календарь, висевшей на стене и сказал сам себе:

– Ну, Пашка, пришло время идти на свидание с Зимой. Он поежился и одел второй свитер, вязанный матерью из особой травы. Запах ушедшего лета остался в одежде. Он уткнулся носом в воротник и улыбнулся:

– Пора мне, одену пальто из мха, склеенное особым кленовым клеем. Какой мягкий и теплый мох, – втянул он аромат носом сощурил глаза от удовольствия.

Он погладил пальто и одел. Нахлобучив такую же шапку из зеленого мха, направился к выходу, где стояли припасенные осенью лыжи из камышей. Открыв входную дверь, закрыл глаза. Яркий белый свет ослепил

его. Морозный ветер защипал лицо. Он не ожидал такой встречи с Зимой.

Легко скользя по снегу, Пашка передвигал ноги и не узнавал местность. Черный лес зловеще смотрел на муравья и Пашка вздрогнул: ему показалось, что кусты, деревья и травы, живые когда-то, умерли, и он от жалости заплакал. Слезы сосулькой застывали на лице, он остановился. Снег искрился, блестя на солнце, и серо-голубое небо громадным куполом возвышалось над землей. Впереди поднялась пурга и волной двигалась на муравья. Пашка разглядел: это на трех белых крылатых конях в сверкающей карете изо льда приехала Зима. Зима остановила возле него коней и приветливо поздоровалась:

– Привет тебе, знаменитый муравей, от моих сестер и от меня, естественно. Подойди поближе и прими подарок от меня. На вид он похож на сосульку, но это не так – не растает. Носи на груди, когда захочешь стать большим – прислони подарок большим концом ко лбу и скажи: «Хочу выше ростом куста или травы,» а наоборот принять прежний вид

– то острым концом. Острый конец подарка сделает вещь маленькой. И не огорчайся, что природа спит, весной проснется.

Голубые глаза ее улыбались, белые ее волосы покрыл снежок, светло—голубой пиджак и такие же брюки блестели, отражая белый блеск. Пашка принял подарок и поблагодарил. Настроение его улучшилось: значит природа не умерла, а только уснула до весны.

Зима помахала ему на прощание рукой и, послав воздушный поцелуй, дернула вожжи.

Кони поднялись ввысь и скрылись в белом вихре снега.

Солнце ярко светило, но не грело. Вдруг небо потемнело и снег большими хлопьями закружился, падая на землю, покрывая все толстым одеялом. Пашка побежал к муравейнику. Лыжи оставил у входа в коридоре – они ему теперь не нужны, зимой муравьи спят и он нарушать традиции не станет. Открыл входную дверь и тепло пахнуло в лицо, и ему захотелось спать.

Пройдя на кухню, он выпил сок из разнотравья и вспомнил родителей. Заглянул в спальню. Они мирно храпели. Пашка, успокоенный, пошел спать до весны. Спал и ему

снился сон: он с орла ростом и за спиной крепкие крылья, и летел низко над землей, а люди махали ему руками и удивленно кричали:

– Смотрите, какой большой муравей и с крыльями, он летает!

А Пашка гордый, довольный поднимается все выше и выше. Вот земля внизу далеко и лес, луг кажутся зеленым ковром. Он посмотрел в голубое небо: оно манило его. Муравей подумал:

– Полечу на планету, которую встречу на пути и, возможно, встречу еще там жителей, узнаю иную жизнь.

Путь ему преградило облако. Он сел на него и увидел серое чудище, похожее на муравья, только величиной с кошку.

– Ты кто? – спрашивает Пашка.

– Я-то, – отвечает серый, —

твое горе! – и захохотал.

Муравей взял, да и скинул чудище с облака:

– Лети, горе, в тар-тарары, – прокричал Пашка и успокоился.

А серое чудище тут как тут, сзади опять сидит и хохочет. Не выдержал муравей, выхватил меч (он у него почему-то оказался) и рассек горе пополам. Смотрит, а две серых половинки теперь порознь смеются над ним.