Александр Муромцев - Бремя версий

– Игорь, привет! Заждались, – проговорил Куницын и протянул для пожатия руку.

Ребров просто кивнул и тоже пожал руку Игорю. Игорь, обогнув их, подошёл к «Мерседесу» и поздоровался с парнем. Тот представился экспертом-криминалистом из отдела полиции, и, добавив, что он уже всё отфиксировал, отправился к полицейской машине.

Игорь сделал круг, заглядывая в окна внедорожника, и остановился у водительской дверцы. Да, это несомненный криминал. Одна огнестрельная рана чуть ниже левой подмышки. Ни оружия, ни гильз в машине и под ней не видно. Убитому лет тридцать – тридцать пять. Дорогие костюм и рубашка, да и машина непростая. Даже небольшой опыт Игоря позволял понять, что проблемы с таким делом об убийстве у него будут.

Перед тем, как начинать подробный осмотр, Игорь жестом пригласил коллег на военный совет. Они оба, люди со стажем, повидали всякого, и поэтому свои мысли выражали кратко, по существу.

Всё сводилось к следующему. На лесной дороге следов не закрепить, слишком большой слой сухих еловых иголок. Вроде примятость есть, но, что и когда проехало, не скажешь. Полянка сыровата, и с высокой травой, поэтому колея от внедорожника ясно выделяется. Она единственная и оставлена именно этой машиной. Следов ног не выявлено, но трава в нескольких местах примята. Это, видимо, после свидетеля, который и нашёл труп.

На вопрос Игоря, где этот свидетель, Куницын сказал, что это местный мужик, он здесь, дожидался полицию и сейчас с участковым и водителем обходит полянку по опушке, может, они, что и найдут.

Судмедэксперт подтвердил, что видимая рана одна, но одежда залита кровью, поэтому он скажет точнее, когда труп вытащат из машины.

Куницын добавил, что свидетель говорит: дверцы были закрыты, когда он пришёл. А вот стекло явно опущено до выстрела, поэтому оно и не разбито. Машину Куницын, по его словам, пока не смотрел, хотя сказал, что документов при трупе и в машине нет, как и денег.

Такое нелюбопытство опера Игоря, конечно, сильно удивило, но вслух он ничего говорить не стал, приберёг слова «на потом», сообразив, что машину до его приезда уже аккуратно обшарили.

Куницын, чуткий как собака, уловил даже невысказанное сомнение и поспешил Игоря отвлечь, сказав, что по номерам машинку уже пробили, числится за какой-то ассоциацией, название длинное, у ребят записано, а на учёт поставлена Вишневецким, жителем Москвы, 1959 года рождения. Так что убитый явно не он. Труповозку вызвали, едет.

Оставалось перейти к самой неприятной части осмотра – вытащить и тщательно осмотреть труп. Латексные перчатки были только у судмедэксперта. Игорю и Куницыну пришлось брать за одежду, где почище. Эксперту-криминалисту перчаток не досталось, но ему они нужны и не были. Он сразу заявил, что покойников таскать не его дело, и он к ним ни разу не прикасался. Спорить с ним не приходилось, но остальным деваться было некуда.

Поэтому втроём: раз-два взяли, приподняли, вынули и положили на траву. Трупное окоченение в крупных мышцах уже наступило, поэтому убитый был в неестественной позе, как будто готовился прыгнуть. Но это никого не смущало, и Ребров начал методично проверять карманы, а Игорь складывать в пластиковый мешок для вещдоков голубой носовой платок, пластмассовую расческу, часы на белом металлической браслете, желтый металлический перстень с тёмным камнем-вставкой, три ключа на стальном колечке, желтую металлическую цепочку с крестиком.

А больше ничего. Ни документов, ни мобильного телефона, ни денег.

Игорю стало интересно: как о том, что их нет, узнал Куницын? Игорь на него взглянул, но увидел до того безмятежные и ясные голубые очи, что первым отвел взгляд.

Ребров опытными движениями расстегивал рубашку и брюки, осматривал тело и ровным голосом комментировал увиденное на предусмотрительно включенный Игорем диктофон:

– Смотри, ни других ран, ни шрамов, ни татуировок на убитом не наблюдаем. Входное отверстие на левой боковой стороне груди, ранение слепое. Пулю я извлеку при вскрытии. Могу сказать, что, судя по ране, стреляли не в упор, а с некоторого расстояния, но точнее по следам выстрела на пиджаке и рубашке скажут физико-техническая и баллистическая экспертизы.

Игорь, глядя на неподвижное тело, неожиданно подумал: сколько раз приходилось читать в книгах про страшные гримасы на лицах убитых, жуткие оскалы и прочие ужасы. Ничего такого он никогда не видел. Может, и бывает после серьезных аварий. Но вообще-то покойник от русского слова покой. Ничего-то его лицо не выражает из-за полной расслабленности мускулов.