Юрий Киселев - БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Отпрыски

Он был классный парнь, этот Тони Мартинес, до службы успел жениться и заделать ребенка. Плавал он второй год, побывал не в одном порту и вообще знал о жизни много такого, о чем Майкл понятия не имел. К Майклу он особо проникся после того, как тот помог ему написать письмо жене, попросту сочинил. Для Майкла это была первая проба пера в эпистолярном жанре и второй литературный опыт после рассказа, что он написал в школе. Письмо Мартинесу так понравилось, что он зачитал всему кубрику, после чего Майкл писал письма «под копирку» для всего отделения.

– Возьми побольше денег, – предупредил Тони, когда они собирались в увольнение. – Сойдем – возьмем цыпочек.

Для Майкла это был первый сход на берег, и «возьмем цыпочек» здорово подпортило настроение. Просто отравило! Начать мужскую жизнь с проституткой, да еще что-нибудь подхватить… Дело даже не в этом, а как все пройдет. Внутри кошки заскребли. Пойти бы со всеми на экскурсию, купить сувениры, вкусненького… Майкл голову сломал, как ему отвязаться от Мартинеса. Перед сходней он бросил ему, что догонит, и вильнул в сторону, в то время как Мартинес, подпираемый задними, вынужден был сойти. Майкл же подошел к вахтенному офицеру и доложил, что умирает хочет в гальюн.

– Как фамилия? – улыбнулся офицер.

– Матрос Иевлев, сэр!

– Да-да, помню. Как бабушка ноги разминала.

Он имел в виду школьный рассказ, что Майкл прочел в концерте на корабле: про бабушку, которая попросила внука научить ее ловить рыбу; они вышли в море, у нее затекли ноги, она стала расхаживать по лодке, и чем ее променад закончилось. После выступления, если не все полторы тысячи экипажа, то многие, встретив Майкла, стали интересоваться здоровьем бабушки после купания, не намерена ли она теперь заняться скуба-дайвингом, – словом, каждый юморил в меру своей фантазии.

– Теперь про это напиши, – предложил вахтенный, – как ты берег в гальюне просрал.

– Есть, сэр!

– Сойдешь во вторую очередь. Когда все, вроде тебя, просрутся и соберутся.

На это Майкл и рассчитывал, думая, что Мартинес не дождется. Но Тони дождался и, едва Майкл сошел с трапа, напустился на него:

– В чем дело?! Чего застрял?!

Майкл похлопал себя по животу.

– Фак! Не мог раньше сходить?! Час потеряли! Давай, пошли.

– Куда?

– Туда, – махнул Тони и зашагал в сторону памятника Колумбу. – Я все разузнал, – заговорил он, подчеркивая, что не в пример Майклу зря времени не терял. – Нам надо в Баррио-Чино. Это недалеко.

– И что там? – сказал Майкл, прекрасно понимая что.

– Ко-ко-ко-ко, – дурашливо проквохтал Тони. – Цыпочки. Китайский квартал.

– Может, Готический?

– Китайский, тебе говорю! Чино. Баррио-Чино.

– Тебе что, китаянку захотелось? – выдавил смешок Майкл.

Тони осклабился:

– А мне без разницы. Было б куда.

– Надеюсь, ты знаешь, что у них поперек? – с серьезным видом сказал Майкл.

Тони хихикнул:

– Иди врать. Серьезно, что ль?

Майкл авторитетно кивнул.

– Ну так я поперек и лягу – получится вдоль. Давай, прибавь ходу!

– Может, сперва город посмотрим? – без особой надежды предложил Майкл.

Тони даже приостановился от возмущения.

– Какой город!

– Барселону.

– Ивлев, у тебя совесть есть? Вчера на берег из-за тебя не сошел, сегодня прождал… – «Иевлев» Тони произнести не мог, и от него все стали называть Майкла «Ивлев».

– Мог не ждать, – сухо обронил Майкл.

– Как это? Договорились – вместе! – обиделся Мартинес

– Пошли, черт с тобой. – снисходительно бросил Майкл и размашисто зашагал.

Едва поспевая за ним и заглядывая в лицо, Тони заискивающе затараторил:

– А город посмотрим! Щас по-быстрому отстреляемся и… Я все узнал. От Колумба идет бульвар Ла Рамбла, главная улица у них, нам все равно по ней идти. Будет время – можно на рынок зайти, тоже на этой Рамбла. А больше тут и смотреть нечего.

Это на взгляд Мартинеса. Майкл же с каждым следующим шагом влюблялся в город. День выдался солнечным, ярким, каким-то праздничным. Пока шли до площади Портал де ла Пау, где стоял Колумб, их неизменно встречали улыбками и прочими проявлениями дружеских чувств, по форме опознавая моряков с «Newport News». На время Майкл даже забыл о предстоящей Голгофе. На площади Мартинес хотел было свернуть на бульвар, но Майкл заявил, что намерен осмотреть рельефы на основании колонны, и направился к монументу. Тони, канюча, почапал в кильватере. У памятника стояла очередь желающих подняться наверх и вглянуть на Барселону с высоты двухсот футов.