Дмитрий Дурнев - Герои моего времени

– А когда будет?

– Они не докладают.

– Я подожду, – сообщает Денис.

– Ты отец чей, чи брат?

– Да нет, – улыбается Денис. – На работу пришел устраиваться.

На лице бабы Таси появляется выражение неподдельного изумления.

– Сюды? – спрашивает она, всплеснув руками.

– Да, – кивает Денис.

Услышав подтверждение, уборщица отступает на шаг и, слегка откинув назад голову, несколько секунд, прищурившись, рассматривает его.

– Ой, чего ж это я, старАя, тебя но пороге держу! – восклицает она наконец. – Проходи-ка, проходи, – прихватывает его за рукав, словно боясь, что убежит, и тянет за собой к стоящему неподалёку столику школьной вахты. – Присядь-ка, милок, – пододвигает ему стул, – обожди, а я сейчас чайку.

Исчезнув в школьных недрах, баба Тася возвращается вскоре с чашкой горячего чая.

– Ты попей, – говорит, – а завуч-то скоро будет. Куды ей деться-то?

Пока Денис не спеша потягивает чай, баба Тася продолжает с интересом его рассматривать.

– Не пойму чегой-то, – произносит она задумчиво, – физкультурник чи кто? Учить-то чему будешь?

Эта её наивная попытка по внешности угадать предмет вызвала у Дениса улыбку.

– Иностранному языку, – отвечает он.

– От же шь! – восклицает баба Тася, ещё раз всплеснув руками. – А?! Вот оно как выходит! В самый раз!

Заметив на лице Дениса вопрос, она поясняет:

– Антонина-то наша на пенсию вышла, совсем плоха стала старАя, болячки заели. А смены-то и нету. А тут ты, милок. Вот Матвевна-то порадуется!

Из этого пояснения Денису стало ясно, что старая учительница иностранного языка Антонина Васильевна из-за болезни не смогла работать и ушла на пенсию, а завуч Станислава Матвеевна не знает кем её заменить. Это я удачно зашел, порадовался он про себя.

– Может, пряничка хочешь, милок? – спохватывается баба Тася. – Так я сейчас…

– Спасибо, не нужно, – останавливает Денис её порыв.

– Ну, как знаешь… А то я мигом! В бытовке…

Скрип петель и хлопок двери не даёт ей закончить. Она умолкает, настораживается, всё внимание обращая к входу. Там в дверном проёме появился высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти. Он моложав, лыс, над верхней губой пышные смоляные усы. Рукава белой рубашки закатаны по локоть, обнажая мощные, мускулистые предплечья. Чёрные брюки безупречно отглажены. Ботинки, в тон усам и брюкам, начищены до блеска. В правой руке держит кожаный, отблескивающий коричневым лаком, портфель.

Игорь Аркадьевич Чайкин, узнаёт мужчину Денис.

Игорь Аркадьевич преподаёт историю. Он, что называется, преподаватель от Бога. Из любого урока умеет сделать настоящее представление – такое, что учеников и после звонка из класса не выгонишь, без перерыва готовы слушать, что же такое творилось при дворе какого-нибудь Людовика или Николая.

Проходя мимо вахты, Чайкин приветственно кивает.

– Здравствуйте! – отвечает Денис.

Чайкин направляется дальше, но через пяток шагов оборачивается и произносит, остановившись:

– Погодите-ка… – он морщит лоб. – Стрельников, если не ошибаюсь. Так?

Денис, кивнув, встаёт.

– Я, Игорь Аркадьевич.

– Помню, помню, Ваш реферат.

За реферат, который припомнил, Игорь Аркадьевич ученику одиннадцатого класса Стрельникову Денису поставил «автоматом» пятерку в полугодии и потом долго приводил в пример за глубину изучения и стиль изложения материала.

– Какими судьбами?

– Так на работу он, – отвечает баба Тася.

– То есть?

– Устраиваться, значит, пришел, – продолжает отвечать уборщица.

Брови историка приподнимаются.

– Вот как? Серьёзно?

– Вполне, – подтверждает Денис.

– Хм, ну, что ж… Идёмте.

– Куды это? – настораживается баба Тася. – К Матвевне он!

– Ничего, успеет ещё, – успокаивает её Игорь Аркадьевич, – а пока я с ним пообщаюсь.

Денис бросает вопросительный взгляд на уборщицу.

– Иди уж… – милостиво разрешает она, потеребив пуговицу халата. – Как Матвевна объявится, позову.

…В кабинете истории, судя по всему, ремонт был закончен не так давно. Здесь ещё витают его запахи. Распахнув окно, Чайкин усаживается за стоящий у доски учительский стол. Указывает на ближайшую к нему парту:

– Располагайтесь. И что же Вы жаждете преподавать? – осведомляетя он, наблюдая, как Денис усаживается.

– Иностранный. Английский или французский, а можно и немецкий.

– Однако! – восклицает историк. – Вот это диапазон! Так что же и диплом соответствующий у Вас имеется?

Вытащив из пакета диплом, Денис подает его Чайкину. Тот принимает, покрутив в руках, заглядывает внутрь. Вчитывается долго, внимательно. Наконец раскрывает вкладыш.