Людмила Попова - Африка – любовь моя

В бассейне купались только белые. Неожиданно появилась африканская семья: отец в сопровождении пяти дочерей разного возраста. И глава семейства, и девочки были одеты в дорогие европейские костюмы. На девочках – элегантные английские шляпки с ленточками и даже перчатки (в такую-то жару). Хотя если они прибыли сюда на машине с кондиционером… Они прогулялись вокруг бассейна, внимательно рассматривая белых людей, как зверей в зоопарке, и не спеша, чинно и важно удалились.

Я должна была переводить для торгпреда и нашего посла в министерстве авиации. Волновалась, как перед экзаменами. Даже больше. О чём будут говорить, не знала. А вдруг попадутся неизвестные слова? Наверняка будет много чего неизвестного. Страх и ужас! Бросят меня, как щенка, с корабля в океан, и выплывай, как можешь!

Но ничего архисложного, к счастью, не оказалось. Мне удалось перевести, кроме деловой части, даже шутки и всякие пословицы, русские и африканские. Шутки-прибаутки и народную мудрость я переводила не дословно – получилась бы нелепица, а подбирая в памяти какой-то аналог. Никогда нельзя переводить слово в слово. Одна моя знакомая однажды на переговорах перевела дословно «В огороде – лебеда, а в Киеве – тётка». Аудитория резко разделилась на две части: в то время как русская половина весело хихикала, у иностранцев вытянулись физиономии. Они напряженно соображали и переспрашивали переводчицу: «Что такое в огороде? Плохая трава? (Переводчица к тому же не знала, как будет по-английски „лебеда“. ) Выходит, надо полоть огород, а тётя, никого не предупредив, уехала в Киев. А что же тут смешного?»

Кажется, мне посчастливилось выкарабкаться: и та и другая сторона смеялись над шутками – значит, всё поняли.

На прощание африканский министр энергично пожал руки нашему послу и торгпреду, а мою руку вдруг поцеловал со словами:

– Благодарю вас за прекрасный перевод.

Я совсем этого не ожидала и опять заволновалась: что, если моему руководству это не понравится? Лучше никогда не выпячиваться. Мало ли как это воспримут? Зря он так сделал. Зря. Но, кажется, и торгпред, и посол не разозлились. Или только сделали вид. Торгпред, по-моему, даже загордился, что у него такая переводчица. А посол несколько дней спустя заметил:

– Все неплохо, но… вы не совсем правильно грассируете французское «р».

– А мои преподаватели считали моё произношение отличным, – возразила я, не удержавшись.

– Не обращай внимания! – успокоил меня Владимир Петрович, когда мы возвращались в торгпредство. – Просто Славик (так он шутливо называл посла за глаза) не переносит, если кто-то лучше него говорит по-французски.

Надо сказать, что наш посол прекрасно владел французским, но всегда на переговоры брал переводчика. Я посетила почти все министерства, знала многих министров и генеральных директоров (в этой стране второе лицо после министра). Не довелось встретиться только с президентом страны. На встречи с ним посол ездил в сопровождении военных переводчиков.

К советскому послу здесь относились с почтением. Вероятно, ценили страну, из которой он прибыл. В единственной в ту пору центральной газете «Эузу» (в переводе что-то вроде «Вперёд к победе») однажды опубликовали информацию о встрече президента страны (в ту пору Матьё Кереку) в один день с двумя послами: советским и американским. Информация была распределена так: первая страница украшена большим фото президента, беседующего с советским послом, а на последней, четвёртой, где публиковали незначительные происшествия и соболезнования, без всякого фото короткая заметка: «Сегодня президент принял у себя посла США».

Я никак не могла понять: почему в Африке так не любят американцев? Сильная, процветающая страна, которая щедро делится со всеми слабыми своей передовой демократией… Не могут простить рабства и угнетения? Или бесцеремонное внедрение демократии вызывает естественное отторжение? Интересно, что придумают США, чтобы обрести доверие столь обширного и богатейшего континента?

Сейчас перечитываю написанное десять лет назад и думаю: «А зачем США будут добиваться доверия, если они привыкли всё брать силой?!»

В советском культурном центре организовали выставку советских книг и фотографий. Валентин, директор центра, попросил меня помочь в работе выставки: встречать гостей, объяснять, отвечать на вопросы. Валентин и его жена, Лара, были мне очень симпатичны. У нас с Ларой много сходства и в характерах, и во внешности: обе блондинки, маленькие, хрупкие. Я бы с удовольствием с ними дружила, но Лара меня недолюбливала. А скорее, просто ревновала к мужу. Валентин выказывал мне особое внимание при встрече, и я замечала, как мрачнело при этом лицо его жены. Поэтому я старалась держаться от них обоих подальше. Перед поездкой меня предупредили в кадрах: «Никаких любовных интриг или скандалов! Если хоть одна жена на тебя пожалуется…» Но дело даже не в этих предупреждениях. Кстати, многие их игнорировали и поступали в своё удовольствие. Просто я не искала здесь любви: на родине у меня оставался дорогой мне человек, единственный и незаменимый. Правда, об этом никто не знал. Это была моя тайна.