Дмитрий Дурнев - Итальянская история

– А вообще, я слышала, что отправляться в дорогу в дождь – хорошая примета.

Паша и, к моему удивлению, я согласно киваем.

Некоторое время мы сидим молча. От нечего делать я еще раз оборачиваюсь и смотрю на улицу. Там под ещё не ушедшим в облака солнцем ядовито желто-зеленеет скромных размеров «Боинг». К нему от здания аэропорта ведет крытый подвесной коридор. На борту «Боинга» эмблема компании «S7». Вспоминаю кадры авиакатастроф с участием этой конторы и невольно поёживаюсь. А что делать-то? Можно, конечно, дома остаться… Ну уж нет! Авось пронесёт!

Объявляют посадку. Выжидаем, пока основная масса пассажиров пройдёт в самолёт и, когда у стойки контроля остается человек двадцать, отправляемся туда. На полпути внимание наше привлекает громкая, незнакомая мне, мелодия. Мариночка вздрагивает и принимается суетливо копаться в сумочке. Мы с Пашей застываем на месте, с интересом наблюдая за этим процессом. Мобильник в недрах сумочки верещит всё громче и настойчивее, но, словно в издёвку, умолкает, как только попадает в руки к хозяйке. На Мариночкином личике досада: губки надуты, а бровки сдвинуты к переносице. Её наманекюренный ноготок пробегается по тускло-бирюзовым кнопкам мобильника, несколько секунд она задумчиво смотрит на дисплей, и в это время досада на её лице превращается в негодование.

– Мальчики, идите, я догоню, – бросает она и поворачивается к нам спиной.

Пока парень у стойки проверяет наши билеты, мы продолжаем наблюдать за новой знакомой. Мариночка теперь стоит к нам вполоборота и что-то тихо говорит в трубку. Что именно – разобрать невозможно. Лишь когда мы оказываемся за стойкой, до нас долетает Мариночкино строго-капризное:

– Сережа! Не будь таким! Мы уже говорили об этом!

– А девочка, кажется, занята, – замечаю я Паше.

– Неужели? – наигранно удивляется он. – Кем? Никого не вижу!

Быстро проходим по коридору и попадаем в самолёт. Выслушав усталые приветствия стюардессы, занимаем свои места в хвосте, в предпоследнем ряду справа.

Мариночка появляется минуты через три. Несколько секунд она медлит в центе салона, смотря на одно из кресел, а затем направляется к нам. Рассеянно улыбнувшись, садится рядом с Пашей. Он делает грудь колесом и пытается приобнять девушку за плечи, но не тут то было. Мариночка отталкивает его руку, вжимается в кресло и закрывает глаза. Так, похожая на нахохлившегося воробья, она неподвижно сидит около минуты. Упрямец Павел снова пытается обнять ее, но она порывисто приподнимается в кресле, хлопает ладошкой по подлокотнику и зло гортанно произносит:

– Козел!

– Что? – выдавливает Паша, опешив.

– Козел! – повторяет Мариночка и обессилено плюхается в кресло.

– Я? – уточняет Павел, опешив ещё больше.

– Да причём тут ты, – раздражённо произносит Мариночка. По лицу ее гуляет буря эмоций, а высокая грудь вздымается так, что, наверное, неплохо справится с ролью кузнечных мехов.

– И на этом спасибо, – тихо говорит Павел и отстраняется от грубиянки.

Я отворачиваюсь и принимаюсь таращиться в иллюминатор. По стеклу скользнули несколько капель дождя, оставив за собой водяной след. Ничего интересного за бортом не наблюдается, но не Пашей же любоваться? Мимо, мигая маячком, проезжает ярко-оранжевый заправщик, затем бело-голубой «Форд» службы охраны. Чуть поодаль тягач буксирует сто пятьдесят четвертую «Тушку». В моей памяти сами собой всплывают незабываемые впечатления от полёта на этой «птичке». Летал всего лишь раз, но воспоминаний хватит надолго. При любом изменении высоты уши начинали болеть так, что не дай бог врагу, хотя… смотря какому. Если взять…

В этом месте мои грёзы вероломно прерывает грубый с хрипотцой голос:

– Извините, но это место моё.

Плотный седовласый дядька сквозь линзы в позолоченной оправе пристально изучает Мариночку.

– Ой, а вы не пересядете? – предельно смягчив голос, интересуется она. – А то я тут с женихом… – указывает на Пашу.

Лицо Павла на мгновение перекашивается, точно отражённое в кривом зеркале, но он быстро справляется с эмоциями, расплывается в просительной улыбке и обнимает таки «невесту» за плечи.

– Ну ладно, – соглашается дядька, – куда садиться?

– Вот там, видите, женщина в шляпке…

– Та, что с ребенком?

– Да-да, – подтверждает Мариночка и дядька удаляется.

Толкаю Пашу в бок и на ухо шепчу ему:

– Жених, блин… Когда свадьба?

– Не дождешься, – скалится Паша.

Над нашими головами раздаётся тихий короткий шелест, а затем приятный женский голос: