Марта Оболенская - Давайте петь вместе

Эмоциональный монолог брата был благополучно пропущен Владом мимо ушей. Весь он сконцентрировался на своей неуёмной головной боли, неизменно усиливавшейся при каждом движении.

Однако же не все слова брата ушли в пустоту. Кое-что отсеялось и задержалось в воспалённом и изуродованном за ночь сознании Влада. Кое-как обмозговав пафосную реплику Стаса о неизбежных ударах судьбы и сделав по этому поводу собственные и совершенно не относящиеся к теме разговора выводы, Влад горестно изрёк:

– Господи, мне уже двадцать лет, – он в очередной раз сморщился, застонал и с отвращением выплюнул в раковину горьковатую на вкус и нестерпимо пахнущую мятой пасту. – Я сдал все зачёты и закрыл-таки, наконец, эту долбанную сессию. Неужели я не могу устроить себе маленький праздник!

Стас тяжело вздохнул, мечтательно подумав о предстоящих выпускных экзаменах в поднадоевшей за десять долгих лет школе. Статус студента представлялся младшему Воинову чем-то загадочным и многообещающим в отличие от унизительного для шестнадцатилетнего юноши звания школьника.

Раздался звонок в дверь. Стас бросился открывать, в то время как Влад отправился на кухню с явным намерением позавтракать. В коридоре послышался голос Сашки, того самого, что уже успел переговорить с утра пораньше со Стасом и пожаловаться ему на пропажу перчаток.

У Сашки были белокурые волосы и озорные голубые глаза. Нос у него был от природы прямой, но в связи с бурным отрочеством Александра приобрёл едва заметную горбинку чуть ниже переносицы. Горбинка его не портила, скорее наоборот – придавала Сашкиному лицу оттенок благородной греческой знати. Ростом эллинский паяц немного превосходил Влада, безалаберностью тоже.

Сашка скинул кожаную в заклёпках и слегка потёртую (как у всякого уважающего себя рокера) куртку, нацепив её на крючок в коридоре, и завалился на кухню.

– Ты посмотри, что я нашёл у себя в кармане, – Сашка выложил на стол кучу бумажек и с превосходством посмотрел на друга. Календарики, салфетки, аккуратно вырванные из миниатюрных блокнотиков листочки, очаровательно пахнущие духами, – все они были исписаны номерами телефонов и пестрели многообразием женских имён.

– Офигеть, усмехнулся Стас, заявившийся на кухню.

– Интересно, какой из них телефон той цыпочки, у которой я забыл перчатки, – озадаченно пробормотал Аполлон-Сашка, почесав свою взъерошенную макушку.

– Плюнь ты на это, – Влад налил себе чашку кофе и отрезал солидный кусок колбасы. Но не успел он поднести его ко рту, как тошнотворный ком подкатил к горлу. Влад отдёрнул руку с колбасой, на мгновение прикрыл глаза и поспешно сглотнул.

– Ладно, теперь всё равно, – согласился Сашка. Он придвинул стул и сел на него, вытащив из кармана пачку сигарет.

Влад услужливо подставил ему пепельницу.

– У меня созрела новая песенка про эту белгородскую шлюшку, – улыбнулся Сашка озорной улыбкой, заговорщически посмотрев на Влада.

– Ты думаешь, я помню, о ком ты говоришь? – недовольно пробурчал Влад, потому что залпом осушил чашку кофе, и ему пришлось вставать, чтобы снова её наполнить.

– Ну, та, – неопределённо махнул рукой Сашка, щёлкнув дорогой импортной зажигалкой, тайно позаимствованной у отца. – Она ещё хвасталась, что способна на любое извращение, – Сашка наклонился вперёд и тоном, каким говорят самые важные тайны, сообщил: – Кстати, она не соврала.

Стас идиотски заулыбался. Краска залила его молодое, но при этом тщательно выбритое лицо, и бурный поток фантазий ласково защекотал его юношеское воображение. Влад бросил на него сердитый взгляд, и Стас быстро проглотил свою кошачью улыбку.

– Ты знаешь, продолжил Сашка, задумчиво крутя тлеющую сигарету в красивых длинных пальцах. – Я никак не могу подобрать музыку. У меня уже руки устали на клавиши давить. Всё утро промаялся, – пожаловался голубоглазый бог, нахмурив свой безупречный лоб.

– Ты занимался этим всё утро?! – Влад чуть не поперхнулся от удивления.

– Просто у меня было такое состояние, – как-то виновато ответил Сашка. – Мне хотелось написать что-то гениальное. Просто родить хотелось эту песню, – он даже в сердцах хлопнул кулаком по столу, чтобы доказать серьёзность своих намерений. – Когда мы станем знаменитыми, я буду вспоминать этот день, то есть ночь, и смеяться над ней. Такого глупого состояния у меня никогда в жизни не было.

– Ещё бы, – Влад кое-как справился с бутербродом. Его состояние, а соответственно и настроение, порядком улучшилось, и теперь, будучи практически в своём обычном расположении духа, Влад схватил сигарету и незамедлительно закурил. – Прокувыркаться полночи с какой-то курвой, а оставшуюся половину писать ей песню.