Руслан Мамакин - Вселенная в тебе…

В один из прекрасных дней я шёл с работы и знал, что завтра мой день будет принадлежать целиком мне одному. Прогуливаясь, по вечернему майскому городу, в котором я прожил не один десяток лет, и даже успел полюбить его, я наткнулся на отличное место: там было тихо и безлюдно, как я люблю. Это была небольшая парковая зона с несколькими скамейками, на которых так замечательно сидеть после долгой прогулки. Сидишь, с волосами играет ласковый ветер, будто своими порывами он уносит все проблемы из головы, закрываешь глаза и переносишься в другое место, где тихо и хорошо. Я хотел пройти мимо, так как я не преодолел большое расстояние, чтобы устать, к тому же на горизонте показалась какая-то счастливая пара, будто из рекламы, где всё идеально, кроме продукта, который нуждается в услугах маркетологов. Мне сразу же захотелось свернуть и пойти в другое место, но я сказал себе: «Не дрейфь! Сейчас они пройдут, и ты насладишься спокойствием этого вечера в одиночестве, как и всегда». И действительно, «голубки» прошли мимо, перешёптываясь, мило смеясь. Они казались счастливыми. В какой-то момент я даже ощутил чувство их радости внутри себя, но оно быстро ушло вслед за своими хозяевами.

Я всё ещё шёл, засунув руки в карманы. Деревья в парке сменялись скамейками, а те, в свою очередь, деревьями. Наконец, мои ноги стали ватными, и я решил присесть: хорошо, что рядом оказалась скамейка. Я смотрел по сторонам, ощущая внутри себя безмятежность природы. Вот то чувство, которое я пытаюсь достичь во время своей прогулки: сердце бьется в такт шёпоту ветра и скрипу деревьев, закрываешь глаза и переносишься в какой-то особенный мир, где всё является отражением твоей души, поэтому он идеален.

Так я просидел около тридцати минут. Открыв глаза, я увидел, как сквозь густые листья пробиваются лучи вечернего солнца. Эти лучи имеют ярко-огненный окрас, но при этом менее болезнены для глаз, нежели дневной свет. Солнце заходило за уставший город, поглаживая перед сном последними лучами, как любящий родитель поглаживает своего ребёнка. Я встал и пошёл в обратном направлении.

Начали загораться фонари, сопровождая меня в этот уже поздний час. Я шёл, не спеша, думал о завтрашнем дне. Было бы хорошо, если бы эта неделя оказалась тёплой и без осадков. Я не прочь ещё разок посетить это место – оно мне понравилось.

Однако мы не можем предугадать то, что будет через минуту, час, день. Мы лишь потребители времени, идущего так быстро, что не успеваешь понять, как много потеряно.

Так и я шёл, не догадываясь, что помимо фонарей, освещавших дорогу, у меня есть ещё один спутник, менее доброжелательный, чем того бы хотелось. Наверное, он давно присматривал за мной, так как я не услышал даже его вздоха перед тем, как он ударил битой по моей, забитой мыслями, голове. От такого удара каждая фантазия из моей головы вперемешку с кровью и непонятным звуком, напоминавшим хруст корки арбуза, вылетела прочь с огромной скоростью. Последняя фраза, звучавшая в моей голове, орала во всеуслышание: «Догулялся, вечерний романтик».

Ничего ценного при мне не было, поэтому мой обидчик, злобно оскалясь, что-то пробормотал, небрежно плюнул в моё окровавленное лицо и пошёл, насвистывая какую-то задорную мелодию.

Если бы я был чуть покрепче, то, возможно, выдержал бы удар. Я пытался не закрывать глаза, хотя жутко хотелось спать. Я понимал, что это дурной знак, так как могу потом не проснуться. Я даже попытался встать, но мой организм решил иначе: в глазах моих стало темнее, чем обычно, и картинка стала зернистой, будто Вы хотите что-то разглядеть через запотевшее окно, но ничего не выходит, ноги подкосились, и я ощутил такую сильную слабость, что тотчас рухнул всем телом на землю, подобно самолёту, терпящему крушение. Осталось надеяться на случай.

Глава 2

Приходя в себя, я почувствовал под собой не холодную землю, а что-то более мягкое и тёплое. Тот факт, что я очнулся в другом месте, очень смутил меня. Я хотел открыть глаза, но не смог. Тогда я готов был закричать от испуга, но тоже безуспешно.

«Что, мать твою, здесь происходит? Где я? Что со мной?!» – Ещё в большей истерике начал мысленно задавать вопросы сам себе. Неизвестность всегда пугает больше, чем результат, который мы с нетерпением ждём. Тут мой душераздирающий внутренний крик прервал какой-то звук. Я направил всё своё внимание именно к этому звуку, что очень помогло мне взять себя в руки. Слух прояснился, я начал разбирать слова. Оказалось, что я в больнице, и в мою палату зашёл врач, который занимается моим «лечением». Голос был таким же отвратительным, как и «лечение», раз я в таком бедственном положении. Местами речь была похожа на скрипучую дверь, даже промелькнула мысль, чтобы кто-нибудь его смазал. Никогда не думал, что человеческий голос и речь, которую он порождает, так сильно влияют на портрет человека. В тот момент, когда я начал отчётливо слышать его, в моей голове образовался образ моего лекаря.