Игорь Виняр - Вопрос формы

На этот раз ничего экстраординарного не произошло. Произошло это немного позже. А сейчас Максим Исаакович поднялся со стула и сказал почти торжественно: «Сегодня я решил изменить тему лекции и вместо хронического бронхита будет час вопросов и ответов. Все, кто в это время будет свободен, могут прийти послушать». За множество последних лет профессор ни разу не отошел от графика ни на один сантиметр. Будучи педантом и одновременно человеком в высшей степени ответственным, он никогда не позволял себе подобных вольностей. Поэтому, когда началась лекция, в аудитории были и студенты, и все те, кто присутствовал на пятиминутке, а также сотрудники других отделений. Яблоку негде было упасть. На этот раз лектор был без своих засоленных очков, так как не собирался ничего читать. Он был в чистом накрахмаленном халате, в новой рубашке и, кажется, даже в новом галстуке.

– Дорогие друзья! Так случилось, что начальство запретило мне менять тему лекции и поэтому поговорим сейчас о хроническом бронхите.

Если сказать, что в зале произошел взрыв, то это не сказать ничего. Когда около двухсот человек ожидают сенсацию и эта сенсация рушится в одну секунду, то, образованные, интеллигентные люди превращаются в толпу футбольных болельщиков в самых не лучших своих качествах.

Когда волнения достигли апогея, профессор поднял руку и, наступила тишина.

– Я решил проверить, не ошибся ли я в сегодняшнем своем выборе. Понял, что не ошибся.

Последовала небольшая пауза.

– Когда человеку исполняется 70, он вправе поделиться не только своими мыслями, но и самым, что ни на есть, сокровенным. Если бы я сейчас стал говорить о хроническом бронхите, вы бы это помнили не дольше, чем до дня экзамена. Но если мы сегодня поговорим про другое, то сегодняшние двадцатилетние будут помнить эту лекцию и тогда, когда им будет 70. Поэтому прошу задавать мне вопросы отнюдь не только на медицинские темы.

Опять наступила тишина.

Все приготовились слушать, но никто не приготовился спрашивать. Обстановку разрядил Олег.

– Максим Исаакович, скажите, пожалуйста, Вам не страшно умирать?

В принципе, каверзные вопросы планировались, но не так сразу и не так остро.

– Очень страшно. Настолько страшно, что я стараюсь об этом не думать.

Из зала последовала реплика:

– А как же насчет бессмертия души?

– Чушь! Что такое душа? Это совокупность памяти, эмоций, характера, переживаний, вкусов и стремлений. И всё это базируется на функционировании нервных клеток в коре головного мозга. Жив мозг – есть подпитка. Теперь дальше. Допустим, но только допустим, что человек умирает, а душа где-то рядом. А если умирает месячный ребенок? У него что, есть душа, с памятью, эмоциями, переживаниями, интеллектом? Скорее, нет. А если умирает годовалый ребенок, и мы ставим тот же вопрос? А если трехлетний? Кстати, я себя помню с четырех лет. А кое-кто помнит с пяти. Так, где же граница? Вот до трех лет, девяти месяцев и шестнадцати дней души ещё не существует, а потом вроде как бы и есть. Вроде как бы можно и умирать. Или возьмем другой случай. Человек вот уже несколько лет находится в глубоком старческом маразме. Он не помнит не только о том, что такое любовь, и кто такой Наполеон, он не помнит своего имени и лиц своих детей. Единственное, что он умеет – это пользоваться ложкой. И что же, после его смерти душа тоже будет жить вечно? Душа, которая умерла ещё при жизни… И как душа может жить вечно, если возраст самой Земли ограничен? И не только Земли – всей Солнечной системы.

– Уважаемый Максим Исаакович, а как определить цену жизни? Как её определяли те, которые бросались на амбразуру, те, которые умирали в гладиаторских боях и те, которые в наши дни погибают при мафиозных разборках?

– Спасибо за вопрос. Это, пожалуй, и есть самый главный вопрос, на который надо дать самый главный ответ. Цена жизни бесценна. Когда смотришь гангстерские фильмы – серия трупов. Там сорвался с высоты, там взорвался в автомобиле, а там «положительный» герой одной автоматной очередью уложил десяток, так, между прочим. Кажется, что гибнут не люди в расцвете лет, а оловянные солдатики. А теперь вспомните фильм «Скалолаз», когда Сталлоне в своей руке держал над пропастью руку девушки. Как она его умоляла о своем спасении. В эти две последние минуты её жизни, когда она понимала, что это уже последние мгновенья, желание жизни было настолько велико, что если бы его, это желание, трансформировать в тепловую энергию, то эта энергия растопила бы льды Северного Ледовитого океана.