Array Сборник: «Лимонка» в войну

Поначалу (а некоторые чудаки – и по сей день) воспринимали нацболов как группу «артистов», арт-проект, перманентную культурную акцию.

Тем временем Эдуарда Лимонова и соратников взяли на Алтае и обвинили в попытке вооруженного вторжения в Казахстан (с целью отторжения северных территорий Казахстана в пользу России). Прокурор требовал персонально для Лимонова «четвертной» – однако обнаружилась проблема с доказательствами: «контора» поторопилась с захватом лимоновской группы и в необходимом количестве доказательств не нашла. А могла бы.

Партийцев все равно посадили, но дали существенно меньше.

Чтобы хоть как-то урезонить лимоновцев, которых не удавалось запугать или в полном составе отправить за решетку, лимоновскую НБП запретили как экстремистскую организацию.

Так на месте объявленной вне закона НБП появилась партия «Другая Россия» – с тем же лидером и тем же составом.

Запреты и массовые посадки (в партии отсидело свыше 250 человек, тысячи прошли через многократные административные задержания) не смогли ни на что повлиять. Задор и мужество партийцев оказались неистребимы.

Нацболы-другороссы не только отличились захватом приемной Администрации президента РФ в Москве и захватом Минздрава (так они добивались отмены закона о монетизации льгот – и, между прочим, добились), но и с разными целями посетили дюжину военных конфликтов в самых разных концах земного шара.

Лимоновцам, как выяснилось, дело есть до всего.

Но книга эта, по большому счету, далеко не только о войне.

Она о предчувствии войны и о том, как это предчувствие вдруг начинает сбываться.

Здесь в живом режиме выкладывается геополитическая картина мира, сложившаяся после череды войн, связанных с распадом СССР.

Здесь начинается новая череда войн, связанных с движением к воссозданию распавшейся империи.

По этой книге можно в целом проследить, как все это было, и понять, что будет.

Поначалу русские пацаны приглядываются, принюхиваются, пробуют оружие на вес. Изучают биографии действующих или недавно убитых, засуженных, посаженных, подло уничтоженных героев того или иного сопротивления.

Ополченцы, военкоры, журналисты, а часто – просто праздные гуляки – нацболы-другороссы мечутся повсюду.

Впрочем, часто с конкретными целями. С целями все более и более конкретными.

Мелькают: Сербия, Иран, Таджикистан, Осетия, Абхазия, Азербайджан, Чечня…

Пацаны видят все своими глазами и пишут отчеты в главный партийный печатный орган: легендарную газету «Лимонка».

Партийные представительства нацболов в Прибалтике устраивали акции прямо на объектах НАТО. Другие партийцы работали на территории Украины и давно догадывались, к чему все идет.

Характерно, что в Ираке одни нацболы контактировали с бойцами Сопротивления, а другие – ездили туда в составе подразделений миротворцев. В принципе пацаны могли бы случайно убить друг друга. Но то была не наша война – там партийцы просто набирались опыта.

В какой-то момент набрались до такой степени, что, создав – в рамках партии – движение «Интербригады», – перегнали на Донбасс свыше тысячи человек и создали там несколько военных подразделений, активно воевавших на стороне ополчения.

О своих многочисленных приключениях отписались, конечно же, далеко не все и даже не половина партийцев.

Одни не хотят палиться, другие – хвалиться, третьи – еще на войне (некоторые уже два года безвылазно), четвертые – не мастера писать сочинения.

Но в целом картина ясна.

Мы видим русского пацана в переделках конца прошлого столетия и на первых войнах XXI века.

Знакомьтесь. Вам еще не раз придется с ним повстречаться.

Захар Прилепин, 2015

– Видишь, горы, брат? Они, сверху летишь, очень на сухое говно похожий, да? Много кучи! – Беспокойный молодой таджик слева, у иллюминатора, никак не унимался. Он нервничал весь полёт, сильно тряс то одной, то другой ногой, громко вздыхал, вскакивал и убегал в туалет, через минуту возвращался. – Извиныте. – Мне и старухе справа от меня приходилось всё время подскакивать, чтобы пропускать его туда-сюда, и старуха, уже просто не переставая, шипела на него из глубин своего многослойного азиатского тряпья. Но парень был явно не в себе, и чем меньше времени оставалось лететь до Худжанда, тем сильнее он волновался и всё настойчивей пытался заговорить со мной.