Владимир Ноллетов - Идеал недостижим. Роман

Клава фыркнула. Пожала плечами.

Они вернулись к работе. Через минуту она подняла голову.

– В кино фильм интересный. «Путевка в жизнь». Давай сходим?

Никогда она не обращалась к нему с подобными предложениями.

– Я его уже видел, – поспешно сказал Вадим. Он не хотел смотреть с ней кино.

– Ну и что? Я тоже видела. Еще раз можно посмотреть.

– Не смогу, Клава. Дел сегодня много.

– Тогда завтра?

– И завтра не смогу.

Клава упрямо тряхнула пышными каштановыми волосами.

– А когда сможешь?

– В ближайшее время постоянно буду занят, Клава.

Она переменилась в лице. Сказала тихо:

– Жалко.

Молча выполнила свою часть работы и ушла, не попрощавшись.

На следующий день Клава пришла в школу в модной блузке.

Прошла неделя.

Вадим не очень покривил душой, когда говорил Клаве, что будет занят. С некоторых пор он пристрастился ходить вечером в парк на танцы. Впрочем, сам он не танцевал. Он становился под дерево или, лучше сказать, за дерево и наблюдал за танцующими. Вадима переполняли чувства: музыка, танцы, девушки волновали его. Ему очень хотелось танцевать. Но он стеснялся. Боялся показаться смешным и неловким. И. главное, он не мог решиться пригласить девушку на танец. Опасался отказа.

В этот вечер четверо молодых людей тоже не танцевали. Наверно, были такими же стеснительными. Освещение было тусклое, стояли они далеко от Вадима, также под деревом, и он не мог хорошо их разглядеть. Но фигура одного, высокая, крепкая, показалась ему знакомой.

Из висевшей на столбе тарелки репродуктора лилась красивая мелодия танго. Пары чинно кружились. Они скорее вальсировали, чем исполняли настоящее танго.

Наконец, репродуктор замолчал. Танцы закончились. Стали расходиться.

Он вышел из парка и свернул в безлюдную, плохо освещенную улочку. Это был кратчайший путь домой.

Та четверка последовала за ним. Вадим не придал этому особого значения. Но когда они стали вполголоса переговариваться, когда он уловил блатные интонации, когда они пошли быстрее, он почувствовал неладное. Но шаг не ускорил: они могли расценить это как трусость. Он только весь напрягся. Внезапно парни перешли на бег, настигли его, преградили путь. Двоих он сразу узнал. Это они приставали к девушке в автобусе. Все были трезвы. Тот, которого он вышвырнул, зловеще усмехнулся.

– Я ж говорил: встретимся, – процедил он. И вдруг ударил Вадима кулаком в лицо. Они стали его избивать. Увесистые удары сыпались со всех сторон. Два раза он падал, но тут же вскакивал. И он их бил. С размаха ударил одного ногой в пах. Ноги у него были сильные. Тот закричал диким голосом, скорчился, зажал пах руками, свалился. Позади него была лестница. Она вела в какой-то подвал. Падая, он ударился головой о ступеньку. Скатился до самого низа и затих. Остальные трое вынули кастеты. Вадим бросился бежать. Что ему оставалось делать? Иначе они бы его убили. Они погнались за ним. Стали догонять. Вадим хромал сейчас на одну ногу, сильно болела грудь. Ясно было, что ему от них не убежать. Тогда он с разбега перемахнул через забор. Этот квартал был застроен одноэтажными частными домами. Раздался лай. Две крупные собаки со злобным рычанием бежали к нему. Теперь надо было спасаться и от них. Он успел перепрыгнуть через другой забор. И здесь была собака. Вадим перемахнул через третий забор и оказался в узком переулке. Собаки всего квартала заливались лаем. Но топот не слышался. Видимо, парни решили вернуться к своему товарищу.

С трудом приковылял он домой.

Мама положила ему на лицо полотенце, смоченное в холодной воде. Меняла его постоянно.

В школу он не пошел. Отлеживался. Все тело болело. Вечером пришел его друг Сергей, сын директора кожзавода. Они часто ходили в гости друг к другу. У них было много общих интересов. Отец Сергея происходил из дворян.

Едва он ушел, явилась Клава. В авоське она принесла яблоки.

– Пришла проведать по поручению завуча, – объяснила она, глядя сочувственно на его лицо.

Как он не хотел, чтобы его видел в таком состоянии кто-то из одноклассников, а тем более одноклассниц! Вадим рассказал про драку. Про свое бегство он умолчал. Волей-неволей пришлось упомянуть и эпизод в автобусе.

– Ты поступил как настоящий комсомолец, – сказала Клава. Она вдруг пододвинула слегка стул, на котором сидела, к кровати, оглянулась на приоткрытую дверь и произнесла вполголоса: – Говорят, вчера вечером кого-то в драке убили. Нашли труп с проломленной головой. Недалеко от парка.