Наталия Смирнова - Семейная сага. Сборник. Книга II

– Мама, – снова кричу я.

Она плачет.

– Не плачь, пожалуйста, мама. Я пришла, я здесь.

– Ох, доченька, плохо мне. Плохо мне здесь. Холодно. Одиноко. Так тепла хочется. Да видно не заслужила его.

– Что ты, мама, ты самая… – хочу сказать ей, но все вдруг поплыло, завертелось, стало исчезать.

– Мама, – кричу я, и чувство невосполнимой потери накрывает. – Мама!

Я просыпаюсь с этим словом. Вся в слезах. А в понедельник еду с подругой в трамвае и рассказываю эту историю. Рядом старушка стоит и вдруг спрашивает:

– Прости дочка, историю твою услышала. Когда тебе сон-то этот приснился?

– В субботу, под утро, – отвечаю.

– Так в субботу-то Большая родительская была. В храм сходить бы.

Далека я от храма была в то время. Да побежала, как миленькая. Стала потом захаживать. Записки подам, свечки поставлю.

А мама потом еще раз приснилась. Светлый такой образ, спокойный. И так хорошо на душе стало, так радостно.

В Морозовскую я больше не попадала. Папа полностью взял контроль надо мной. Его девизом были слова: «Вы – врач своему ребенку, а врачи только консультанты». Он вел дневник, делал графики, сравнивал кривые, записывал, когда и почему были гипо- или гипергликемия.

Вместе с другими активными родителями, папа организовал Московскую Диабетическую ассоциацию. Благодаря ей, в Москве появились хорошие инсулины, одноразовые шприцы, был открыт диспансер.

Со второго класса я возвращалась из школы сама. Сама обедала, делала уроки, шла гулять. Я занималась фигурным катанием и плаванием, ходила в разные кружки. Летом мы обязательно ездили отдыхать.

Лишь в тринадцать лет я легла в Тушинскую больницу, чтобы перейти на шприц-ручки. С этого момента папа полностью передал бразды правления диабетом мне самой.

Как бы бабушка не настаивала, я не пошла в училище.

– Будешь потом жалеть, – уверяла она.

– Не буду! – отвечала я. И записалась на курсы подготовки в МПГУ, на факультет дошкольной педагогики и психологии. Моя жизнь все равно будет связана с детьми.

Папа меня поддерживал. Он, пожалуй, единственный верил в меня. Он верил, что я смогу учиться, смогу выйти замуж и родить. Он помог оплатить курсы, ни разу не упомянув слова десятилетней давности: никаких экзаменов и ВУЗов.

Школу – языковую гимназию – я закончила без домашнего обучения. Сдала вступительные экзамены на все четверки и поступила-таки в институт. Примерно в это же время я взялась за свое здоровье. Я стала регулярно проверять сахар, благо визуальные тест-полоски года три у меня были. До этого они валялись в углу, я чувствовала себя прекрасно, и не думала о самоконтроле.

На втором курсе института мы писали курсовые. Я долго не могла определиться с темой, пока меня не осенило. Дети с диабетом. Ведь у них масса психологических проблем. Помощь психолога нужна им и их родителям не меньше, чем инсулин, самоконтроль и физическая активность.

Благодаря бабушке, у которой везде были связи, я обошла все больницы Москвы, где была детская эндокринология. Был собран потрясающий материал, который лег потом в основу дипломной работы. В 1997 году вышла моя первая статья. А меня закружила первая настоящая любовь.

С Колей мы познакомились в лагере для подростков с диабетом, куда я поехала вожатой. Мы были ровесниками и с головой ушли в первую любовь. Он был частым гостем в нашем доме. Все смотрели на нас и говорили, неужели бывает такая любовь. Он носил меня на руках, понимал с полуслова. Иногда я хочу что-то сказать, а он уже это произносит.

Все взрослые относились к нему как к родному, а брат как другу. Лишь однажды бабушка мне сказала:

– Он хороший и добрый парень. Любит тебя, это видно. Но глаза его… что-то в них есть хитрое, еле заметное. Либо что-то скрывает, либо чего-то боится.

Я отмахнулась тогда. Слепая была моя любовь. Я нашла в Коле то, что искала долгие годы. Любовь, нежность, внимание, понимание, романтику. Я им буквально жила и дышала. Ждала, когда поженимся. Но он все уходил от этого разговора.

Когда я узнала, что жду ребенка, счастью не было предела. Да, нельзя было. Да, за сахарами не следила. Да, рискую собой, если оставлю его. Но я ждала этого так долго, и теперь он у меня есть – ребенок от любимого мужчины. Я была уверена, что смогу. Лишь бы Коля был рядом.

Это был удар для меня. Коля был не рад новости.

– А ты не боишься? Надо ведь было готовиться, – стал он мне говорить с заботой в голосе.

– Все хорошо будет, я знаю, – еще не понимая, что он отказывается от меня с ребенком, пыталась успокоить я его.