Людмила Моховикова - Восхождение к новой жизни (сборник)

– Такого быть не может, – воскликнула Мария Ивановна, – чтобы он пренебрег работой и приличиями. Что-то случилось? Признавайтесь!

– Щучка ты моя дорогая, придет время, все узнаешь, – улыбнулся Василий Викторович.

– Я – Щучка, что вы себе позволяете? – возмутилась Мария Ивановна.

– Я пошутил, простите, ну, я побежал, – ретировался Василий Викторович. – Дела, дела. Валентина, я к тебе потом.

Он выскочил из БОТиЗа, почесывая голову. Вот бабы какие, быстро шум подняли. Нет для них секретов. Но он же выдержал натиск, выдержал. Только зачем Марию Ивановну Щучкой-то назвал? Прокол!

Мария Ивановна не могла успокоиться. Она пойдет на преступление. Но заявление оформлять не будет. Сегодня нет никаких совещаний, и никто ничего не заметит. В случае чего как-нибудь отговорится. Или нет… она что, с ума сошла – нарушать инструкцию? Она встала кряхтя, правое колено болело, и пошла к начальнику БОТиЗа. Он, конечно, подписал заявление. Всякое в жизни бывает. Ивана Ивановича он очень уважал.

Мария Ивановна вернулась в бюро, но работать не могла. Ей мерещились всякие несчастия с Иваном Ивановичем. Главное – он решил разводиться с Веркой, и как бы ему из-за этого не стало плохо. Верка очень коварная!

Раздался телефонный звонок. Мария Ивановна торопливо взяла трубку и сразу услышала визгливый голос Верки:

– Я ему такое устроила… такое… мукой все обсыпала… смерть ему, смерть, рубашки, галстуки порезала…

– Ты что, с ума сошла? – гневно спросила Мария Ивановна.

– Материн сервиз к черту разбила, пусть теперь над ним плачет. Еще не такое сделаю. Предупреди его!

Раздались короткие гудки. Мария Ивановна положила трубку с сильно бьющимся сердцем. Все понятно: он дома, в квартире, обсыпанной белой смертью, да еще засыпанной осколками сервиза и разодранными рубахами и галстуками. У него же опять инсульт будет.

– Девочки, – плаксиво воскликнула Мария Ивановна, – такое случилось!

Все сразу повскакивали со своих мест и окружили ее.

– Расскажите подробно!

– Ой, не могу, не могу… она мукой… белой смертью… все обсыпала… разбила сервиз… рубахи разрезала, – взволнованно и сбивчиво стала говорить Мария Ивановна, махая руками.

– Мария Ивановна, – сказала Катерина, – прежде всего успокойтесь. Кто она?

– Стерва. Верка, жена…

Прошло несколько минут, пока Мария Ивановна успокаивалась с помощью корвалола, который дала предупредительная Катерина, и смогла все передать, что услышала по телефону от Верки. Все были возмущены. А что делать? Надо что-то делать!

– Я к нему не могу пойти, – чуть не плакала Мария Ивановна. – Он сразу подумает, что я навязываюсь. Валентина, может быть, ты сходишь, поможешь прибраться?

– Нет, что вы… я боюсь, – зашептала Валентина.

– Я схожу, – спокойно сказала Катерина. – Я его уговорю не волноваться и все приберу… Рубашки можно купить, галстуки – тоже…

– Катерина, спаси его, – взмолилась Мария Ивановна. – Господи, спаси его от инсульта. У него, наверное, опять давление подскочило…

– Я сначала зайду в аптеку, куплю на всякий случай лекарства, – хладнокровно сказала Катерина. – А если что, вызову скорую.

– Вызови, вызови, – простонала Мария Ивановна. – Иди немедленно, я тебя отпускаю. У тебя есть срочные дела?

– Подождут в такое время, – вздохнула Катерина.

Сергей, пользуясь моментом, что нет Ивана Ивановича, а Мария Ивановна не в себе, начал опять читать украдкой очередную книгу, которую дала мама. Брал так, на всякий случай. Вдруг удастся еще что-нибудь почитать на работе. Уж очень ему хотелось скорей усовершенствоваться. Он увидел заголовок «Зависть – враг счастливых».

Это к нему точно относится. Он очень завистливый. На работе завидует до ненависти Ивану Ивановичу и Марии Ивановне – своим непосредственным руководителям. Собранные, умные, компетентные, их впросак не поставишь. А сверстникам он во всем завидует. Кто машину купил на отцовские деньги, а у него этого никогда не будет. Кто джинсы купил обалденные, кто – кроссовки, кто – телефон, кто девушку заимел красавицу и умницу, кто лучше его оценку в финансовой академии получил, кто… Да мало ли чего… Всему завидует, колет, режет его эта зависть…

Ага, вот поговорки: «Чужим здоровьем болен», «Глядя на людей, сохнет». Это про него. От зависти пожелтел. Это ему грозит. А вот еще пословица: «Кто чужого желает, тот скоро свое утратит». Вот это уже угроза ему. У него не так уж много благ, чтобы еще их потерять.