Инна Пастушка - Наследница из заброшки

Люба с радостью примеряла одежду, рассматривая себя новую в зеркале и позировала без устали, ощущая себя совершенно другим человеком. А Зина, направляя объектив цифрового фотоаппарата, руководила:

– Протягивай руки навстречу новой жизни! Улыбайся! Обнимай, обнимай счастье! Так, так, веселей лицо! К тебе идёт новая любовь – встречай её!

Подруги тут же на компьютере просмотрели получившиеся фотографии, отметив, что Любаша на всех фото вышла и впрямь, как заново родившаяся.

Уже прощаясь на лестничной площадке, Зина обняла подругу и напомнила:

– Запомни, впереди у тебя только счастье.

– Да, да! – согласилась Любаша и вдруг всплеснула руками: – Слушай, я с этим своим Дениской забыла тебе сказать: ты так хорошо выглядишь! Теперь всегда будь такой.

– Буду. А по-другому и быть не может, – ответила Зина. – У меня теперь тоже новая жизнь начинается.

Спустя несколько недель счастливой жизни, Зина так и не поняла, зачем ей надо ехать в какую-то клинику. Но, конечно, если там дела у мужа и это не займёт много времени, она не откажется прокатиться с ним. Тем более, как она поняла, заведует клиникой родная сестра Александры Романовны. А всё, что касалось этой женщины, было для неё свято. И Зина, приготовив на дорогу по паре бутербродов и пол литровый термос чая с лимоном, запрыгнула в машину.

Она полностью доверялась мужу. В последнее время он сильно изменился и даже не подпускал её к делам типографии. С одной стороны, она скучала по работе, с другой – разве не она мечтала видеть мужа деятельным и предприимчивым? А ей пока хватало и работы по дому.

По завершении сегодняшней поездки, Зина наметила взяться за глажку, после двух последних стирок скопилось две больших стопки белья. Потом она приготовит окрошку, которую она обещала мужу и как раз к вечеру успеет до своего сериала.

Зина смотрела на дорогу и начинала нервничать. Они всё дальше отдалялись от города, виляя по каким-то просёлочным дорогам. С такой отдалённостью, она не то, чтобы окрошку, но и сериал пропустит.

Возле ворот их встретил охранник и сообщил, что их ждут. Зина заметила, что охранник узнал её мужа и поняла, что те раньше встречались. Женя взял её под руку и, заметно нервничая, повёл в глубь двора, в котором находилось несколько корпусов. Возле центрального корпуса их ждала высокая темноволосая женщина, – Зина поняла, что это и есть сестра Александры Романовны. Внешнее сходство было разительным. Только та, которая встречала их сейчас, была старше и грубее. Её взгляд был оценивающим. Она смотрела на Зину, как смотрят на кролика в клетке, которого хотят купить, но не уверены, доживёт ли он до зимы.

– Знакомься, это Антонина Романовна, – наконец, заговорил Женя.

Антонина Романовна отмахнулась от Жени, демонстрируя напрасность его потуг. Дескать, не в высшем обществе, обойдёмся без приличий. Она махнула головой в сторону двери, где стояла женщина лет сорока – сорока пяти в белом халате, видимо, медсестра.

– Светка, прими гостей, – бросила она.

Женя, не отпуская локтя Зины, повёл её по ступенькам к двери здания. Она попыталась освободиться, не понимая излишнего внимания мужа. Но тот крепко держал её, и тут Зине стало не по себе. Она оглянулась назад, надеясь, что сестра Александры Романовны всё ещё здесь и ей ничего не грозит.

Зина встретилась взглядом с Антониной Романовной и увидела там ужасающую пустоту. В глазах женщины не было угрозы, не было опасности, там была пустота, холодность, безразличие.

Длинный коридор по обеим сторонам которого размещались палаты, устрашал своей тишиной. Женя уже не вёл, он тащил Зину за собой, которая ни о чём не спрашивала, не издавала ни звука, а просто сопротивлялась его силе, стараясь вырваться и убежать.

Медсестра остановилась возле одной двери, указав на неё глазами. Женя остановился и, как только медсестра открыла дверь, втолкнул в палату Зину. Он подвёл её к кровати и силой усадил жену:

– Посиди пока здесь, я скоро приду, – сквозь сцепленные зубы, выходя, пробубнил он, и за ним захлопнулась дверь.

Услышав щелчок замка, Зина кинулась к окну, чтобы крикнуть выходящему из здания мужу, что она ждёт его, что вечером её сериал и не глаженное бельё дома. Единственное окно палаты было грязным и зарешёченным и не то, чтобы докричаться, Зина не могла в него даже как следует посмотреть. Она не поняла, что произошло и просто принялась лепетать:

– Где я…? Где я…?

Как вдруг услышала:

– В психушке, милая.