Анна Летягина - Край зовёт

– Надо понять, какое число нам хотели показать: шесть или двенадцать, – задумчиво произносит он, не отрывая взгляда от белых точек на чёрном фоне.

– Кто хотел? Эти двое? Вааадяяя, аууу, принимай сигнал с Земли!

Толик начинает трясти Вадю за плечи, пытаясь привести его в чувство. Мишаня подходит к Ваде и, дёргая его за рубашку, канючит:

– Кууубики отдааай.

– Держи. Только больше ими не бросайся в людей, хорошо?

Вадя протягивает Мишане кубики.

– Хаашо.

Сверху раздаётся крик:

– А ну-ка, оба домой! Щас же!

Близнецы наперегонки бегут к подъезду и исчезают в нём. Вадя так и стоит с открытой ладонью, как будто на ней всё ещё лежат эти два кубика и он продолжает их разглядывать.

– Дома подумаю над числами. Может, важна шестёрка. Но, скорее всего, всё-таки число двенадцать.

Толик пожимает плечами и примирительно хмыкает.

– Как хочешь, братан. Хоть на кофейной гуще гадай. Только не увлекайся. Ну, что, двигаем? Нас сегодня ещё ждёт долгий тернистый путь к знаниям.

Светка вдруг, вытаращив свои и так огромные глаза, произносит с придыханием:

– Обалдеть! Ребята, да чего тут гадать? Сегодня же двенадцатое число, забыли? Вот так совпадение! Одно на миллион.

Вадя продолжает молча рассматривать невидимые кубики у себя на ладони.

– Это не может объясняться так просто.

– Просто?

Светка явно обескуражена тем, что её «открытие» так обесценили. Она продолжает неподвижно стоять, широко расставив ноги, растопырив пальцы на руках и хлопая большущими фиалковыми глазами. Смешная.

– Да ты не усложняй, братан. Давай, возвращайся к нам. Полёт окончен. И ты выдыхай, Светка.

Толик выводит друзей из состояния космической зачарованности и с размаху швыряет на грешную землю.

– Вы сейчас в школу? – спрашиваю я.

– Ага, кэп. Каждый в свою.

С этими словами Толик делает мне реверанс. С подскоком. Выглядит это, конечно, ну очень комично. Я еле сдерживаю рвущийся наружу смех.

– Ладно, Верунь, спишемся! Я твой ник записала, найду тебя и добавлю в нашу беседу.

Светка усиленно машет мне обеими руками, Толик и Вадя просто молча кивают. Обменявшись стандартным набором любезностей на прощание, мы расходимся. Вернее, они уходят, а я, зайдя в подъезд, прикрываю за собой дверь и через узкую щёлочку смотрю им вслед. Интересно, обернутся или нет.

Внезапно я замечаю, что за ними следом кто-то семенит. Собака. Та самая. Она снова материализовалась из воздуха. Её ведь точно не было поблизости, когда мы шли к моему дому, когда разговаривали, стоя у подъезда. Крупное тело и пятнистая шерсть. Вот она, будто почуяв моё присутствие и мой к ней интерес, останавливается и оборачивается ко мне. Нет, морда всё-таки не лисья, как мне показалось сначала, а волчья. В общем, дикая какая-то – совсем не собачья. Выйдя из подъезда, с опаской подхожу ближе, чтобы разглядеть её получше. И тут замираю на месте, не веря своей догадке. Точно. Пятнистая гиена. Мерзкий падальщик, появляющийся сразу же, едва почуяв запах смерти. Но как? Откуда? Почему здесь?! Наверно, я всё-таки слишком неудачно приземлилась на асфальт, выпав из маршрутки. От какого-нибудь микросотрясения вполне могут появиться видения. Всё объяснимо, всё научно доказуемо, я верю только в науку. Будто в ответ на мои мысли вдалеке раздаётся то ли человеческий, то ли звериный визгливый хохот. Раскрыв пасть и ощерившись, гиена сотрясается всем телом, насмехаясь над моим неверием. Нахохотавшись вволю, она разворачивается и бежит вприпрыжку, спеша догнать моих новых знакомых, которые ушли уже довольно далеко. Да она уже не одна! Непонятно откуда и как рядом с ней возникают ещё две. Теперь их трое: ровно столько же, сколько ребят, за которыми они следуют по пятам.

Я звоню классной и предупреждаю, что в школе меня сегодня не будет. Уровень сознательности прямо зашкаливает. Ничего не могу с этим поделать. Нога, кажется, болит ещё сильнее. Противная такая тянущая боль. Устраиваюсь поудобнее в кресле и беру со столика уже знатно потрёпанный томик Ницше. Надеюсь дочитать сегодня его «Человеческое, слишком человеческое». Книги по-любому интереснее людей, так было всегда, и вряд ли я когда-нибудь изменю своё мнение. Но перелистнув пару-тройку страниц, понимаю, что надолго меня не хватит. Внутри что-то тупо, неутихающе, болезненно ноет и не даёт сосредоточиться. Я откладываю книгу, но браться за другое занятие тоже совсем не хочется. Никогда ещё не было такого, чтобы мне с самой собой было скучно. Так вдруг пронзает желание увидеть бабулю. Поскорее бы она вернулась с работы. В ушах всё ещё звенит хохот пятнистого падальщика. Конечно, мне всё это только послышалось, а сама гиена – привиделась. Точнее, три гиены. Но… бррр, как жутко от одного лишь воспоминания о прикосновениях этой визгливой твари ко мне! О том, как она тёрлась об меня, как её холодный мокрый нос тыкался мне в щёку, в руку. А ведь они вот этими самыми мордами своими копаются в том, что остаётся от… Ну, хватит. Я забываю. Забываю. Уже забыла.