Кира Грозная - Кудряшка

Начинался неожиданно тёплый октябрьский день. И вся жизнь была впереди!

Конечно, я делилась с Алексеем всем, что происходило на службе. Он сочувствовал моим неприятностям и радовался маленьким успехам. Правда, дружба невесты с каким-то Гришкой, казалось, слегка его напрягала.

– Давай я вас познакомлю, – предлагала я. – Гришка, знаешь, какой классный. Он тебе о Чечне расскажет.

Лёшка угрюмо отмалчивался.

Однажды он зашёл за мной в управление. Посидел в моём кабинете, поздоровался за руку с вошедшим начальником. Сурово покосился на заглянувшего и тут же слинявшего Гришку.

– Ну, как тебе мой жених? – нетерпеливо расспрашивала я Гришку на следующий день.

– Он мне не понравился, – спокойно ответствовал Гришка.

– Почему это? – возмутилась я.

– Потому что в каждой паре один любит, а другой – позволяет себя любить. Я думал, что ты, как умная девочка, позволяешь себя любить. Но ошибался.

– У нас с Лёшкой всё на равных! – запальчиво воскликнула я.

Гришка невозмутимо пожал плечами:

– Так не бывает. Поверь человеку, который прожил жизнь. Твой парень – красавчик. На таких, как он, девки виснут. Ты же, Вик, извини, – милая простушка. Ваш брак быстро рухнет, и тогда не говори, что я тебя не предупреждал.

Я рассердилась на Гришку за эти слова и потом ещё два дня дулась.

Впоследствии оказалось, что Гришка был неправ. Время всё расставило по своим местам. И Алексей теперь – не такой уж красавчик, и я – давно не «милая» и не «простушка». Что же касается нашего брака, то он существует до сих пор.

Утром, подбегая к управлению с опозданием на пятнадцать минут, я наткнулась на Гришку, вылетающего из дверей. Он торопливо махнул мне рукой и сел в служебную машину с водителем и мигалкой. Проводив его взглядом, я поспешила на своё рабочее место.

– У Гришки отец умер, – сообщил мне Стасик из Барнаула.

– Как умер? Когда?

– Сегодня ночью. Жена позвонила в дежурку, просила ему передать. Он дома не ночевал, типа дежурил, – Стасик из Барнаула засмеялся, но тут же, спохватившись, состроил серьёзное лицо.

Я сочувствовала другу. В течение следующих дней безуспешно пыталась дозвониться ему домой. Наконец Гришка появился в управлении – с виду такой же, как всегда.

– Гриша, прими мои соболезнования, – залепетала я, поглаживая рукав его пиджака.

– Короче, сваливать надо отсюда, – перебил Гришка. – Пошли пожрём.

– Но… десять утра всего, – растерялась я.

– Ой, если так нравится работать – после обеда вернёшься.

И мы сбежали с работы. Пили коньяк и ели бараньи рёбрышки в кафе «Три медведя» на «Чернышевской». О Гришкиной утрате, словно по безмолвному уговору, не упоминали. Чувствовалось, что ему тяжело и он отвлекается, как может.

– У меня есть «Ротманс», кури, – предложил Гришка, выкладывая на стол пачку дорогих сигарет.

Обычно он курил «жуй-плюй», то есть папиросы «Прима» без фильтра. Горе подтолкнуло его к мотовству.

– Представляешь, я бросила! – похвасталась я.

– Никому этого не говори, – посоветовал Гришка. – А то над тобой будут смеяться.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что ты не бросишь.

– С чего это ты взял?

– Нельзя бросать курить, дурочка. В нашей жизни слишком мало удовольствий. Точнее, их всего-то четыре: секс, курение, пьянство и наркотики. Наркотики нам нельзя, так как мы, ёжки-матрёшки, стражи закона и порядка. Остаются три позиции. Усекла?

– Да, действительно, – задумалась я. – Хотя у меня есть и другие удовольствия. Я люблю купаться и загорать. Люблю стихи…

Гришка поднял глаза к потолку, размышляя. Потом кивнул:

– Ты права. Я спутал удовольствия со страстями. Но тогда ещё не забудь вкусную жратву и интересные фильмы. Ладно, давай курить.

Я вздохнула. Послушно взяла из пачки сигарету. Гришка щёлкнул зажигалкой. Коньяк уже освоился в организме, и теперь хотелось поговорить о чем-нибудь… душещипательном. Хотелось такой беседы, которую мой Лёшка не умел поддержать ни пьяным, ни трезвым.

– Гриш, а… какие отношения у нас с тобой? Как их классифицировать?

Гришка вопросительно уставился на меня.

– У нас ведь никакого намёка на служебный роман. А просто дружить мужчина и женщина не могут, так?

– А, я понял, – проговорил Гришка. Он опять поднял глаза, пытаясь найти ответ. И нашёл.

– Я, ёжки-матрёшки, твой духовный наставник, – изрёк Гришка. – Тебя, скудоумную, ещё лет десять учить.

– Чему это ты собрался меня учить? – удивилась я.