Светлана Цветкова - Свидетельство об опыте. Из жизни неидеального психолога

У Рея Бредбери есть произведение об ускоренном времени, о том, что раньше рекламные щиты были маленькие, сейчас они достигают несколько миль, чтобы их можно было прочитать из мчащегося автомобиля.

Порой необходимо побыть одному, и в этой внимательной чуткости услышать себя. Остановка во времени, в пространстве, в отношениях. Фон окружающей жизни, бурлящей, куда- то стремящейся, вовлекающей в водоворот псевдо-важных событий уводит человека от самого себя. Кажется, что ты непременно потеряешь, что то важное, если не поедешь на еще один семинар, не встретишься с большим количеством людей… один очень близкий для меня человек сказал: «у меня есть круг близких друзей и количество их ограничено, у меня нет желания гнаться за новыми знакомствами». Это о достаточности и наполненности круга общения. Очень хорошее слово – ДОСТАТОЧНОСТЬ, в нем есть и точность, и определенное количество. Точное соответствие собственному внутреннему миру.

Я, признаюсь, имею это свойство, бежать, бояться, что мне чего-то не хватит, как выросшая в эпоху дефицита. Для чего я бегу? Кому от этого бега лучше? Ни мне, ни моей семье, ни моему окружению счастья это не приносит. Только надежда что когда то…

«Вино из одуванчиков» американского фантаста ассоциировалось с пойманным и закупоренным в бутылку летом, и, откупоривая бутылку с воспоминаниями, переносишься в те мгновенья безудержной полноты жизни.

Есть ли в нашей жизни такие моменты, которые мы бы могли закупорить в бутылку бережно хранимых воспоминаний?

Вглядываясь в немногие янтарные капели, вижу бабушкин двор и старое яблоневое дерево, «белый налив».

Сейчас уже такие сорта не сажают, я даже не знаю почему. Зубы впивались в сладковато медовую мякоть, и ощущали струящийся по обеим сторонам рта липкий яблочный сок.

В мае, на причудливо иссохшую кору старого дерева, одевали специальный пояс для затруднения доступа муравьям. На ветках в хаотичном порядке болтались консервные банки с неизвестным содержимым. Туда сползались и слетались все ползающие и летающие. На два метра в диаметре дедушка каждую весну вскапывал прикорневую зону. Сермяжный терпкий дух обнимал плотным облаком обитателей нашего дома. Благодарная яблоня каждый год давала обильный урожай, на радость мне, бабушке, соседям, корове Буренке и десятку белых кур во главе их пернатым предводителем.

Цвела яблоня неописуемо. Огромное светло розовое облако привлекало взгляд и прохожих и пролетающих мимо существ. Люди вдыхали, задумчиво улыбались. Пчелы же неистово неслись с соседних полей именно к нам, чем заставляли старого пасечника, благодушно улыбаясь сквозь седые усы, балагурить о яблочном меде.

Двойные двери веранды, дедушка Григорий Федорович сделал для беспрепятственного несения собственного гроба. И хотя дом строился за 40 лет до его ухода в иной мир, момент достойной кончины заботил его уже тогда. Двери отличались от других домов в деревне, как и огромные окна, поделенные на множество квадратиков, имевшие сходство с пчелиными сотами.

Огромное цветущее и необъятное чудо притягивало и манило. С позволения бабушки под ним ставилась железная кровать с пружинной сеткой как оплот твердости и незыблемости. Стелилась перина набитая пером домашних уток. Оставалось дождаться вечера, погрузиться в пуховые объятья и смотреть сквозь полупрозрачные лепестки на звезды. Я тонула в перине, в яблоневом цвету и звездах. И хотелось все глубже и глубже погрузиться в него, как кролику в норе пробраться в пространство зазеркалья.

Как через подзорную трубу, безмерно далеко и вверх тормашками бежит деревенская дорога, усыпанная мелким гравием, отскакивающим от редко проезжающих машин. Две одноклассницы провожающие друг друга домой после школы уже в третий раз как вагончики по детской железной дороге, не заезжая в депо, наслаждались самим ощущением единомыслия.

В этих воспоминаниях отсутствовала стена между человеком и природой. Погруженность в доверие. Неторопливость и смакование внутреннего благородства.

Моменты полной неторопливости были с теми, кому можно доверять безоглядно.

Воспоминания можно открыть и вдохнуть терпкость мгновения. Попробовать медовую каплю прошлого и расцвести, привлекая жужжащих и мохнатых насекомых.

В интернет пространстве, зацепился взгляд за одного психолога и тренера. На первый взгляд преподносился качественный материал. Цитировался мой любимый Виктор Франкл, с книгой «скажи жизни да». Как быть человеком в нечеловеческих условиях. Переходу из унылыша в лучезарную женщину посвящалось значительное время. Яркие красочные метафоры и экспрессивная, живая подача информации завораживала меня как мотылька вечерняя керосиновая лампа в сумерках сада. Что-то происходило со мной как с заблудившимся в тумане ежиком. Туман пронизал сознание, плавал матовыми волнами по дому, как заблудившийся котенок, тыкался в поисках молока.