Алекс Седьмовский - Дорога за горизонт

– Привет, – тихо произнес Клаус, не обращая внимания на бесконечно длинные объяснения врача.

– Ак дэа? – с трудом проговорил Вик. Было видно, что ему причиняла боль каждая попытка говорить.

– Уж лучше твоих! – еле сдерживая истерику, ответил друг.

– Вы понимаете его? – немного удивленно спросил доктор.

– Мы дружим достаточно давно, чтобы понимать все без слов… – ответил Клаус, продолжая изучать своего друга.

– Отлично, давайте пока оставим Виктора, ему очень тяжело. Ему нужен покой.

– Поа! – выдавил из себя Вик.

– Скоро увидимся, друг.

Выйдя из палаты, Клаус сел на пол, обхватив голову руками.

– Мы выпишем его через несколько дней. Для него мы уже ничего не сможем сделать. Дальше – домашний режим, покой, затем, как немного окрепнут ноги, редкие прогулки по улице. Пока на этом все.

– Я заберу его через пару дней, – сухо ответил Клаус, не поднимая головы.

Клаус забрал своего друга из больницы, подписав кучу документов о том, что теперь только он является гарантом безопасности здоровья Вика, а государство и, в частности больница, сделали все возможное, чтобы вылечить больного.

Остановив машину у своего дома, Клаус посмотрел на Вика:

– Ты помнишь, я живу на первом этаже! Для нас это хорошо, не придется таскать твою тушу.

– Пому. А пому! – ответил Вик без всяких эмоций.

– Да, раньше с юмором у тебя было все отлично, – прошептал Клаус.

Выйдя из машины, он открыл пассажирскую дверь, пытаясь вытащить своего тяжелого друга. Спустя пятнадцать минут мучений, ему все же это удалось. Судорожно встав на ноги, Вик осмотрелся:

– Ы у теа!

– Да, мы у меня. Рад, что ты узнал.

Не успел Клаус договорить, как Вик вырвался из его объятий и… побежал. Остановить почти сто килограммов живого бесконтрольного веса – задача непосильная. Если вы смотрели кино про динозавров, то примерно представляете, как передвигались велоцирапторы: куриная походка, передние лапы скрючены, голова болтается взад-вперед.

Примерно так же побежал Вик.

Со стороны могло показаться смешно, детям так и показалось и они засмеялись:

– Смотрите, как смешно бежит!

– Как дурак!

– Точно, как дурак!

И дети хором закричали: Дурак!

– А е дуак! – отозвался обидчивым голосом Вик.

– Дурак, дурак! – продолжали дети.

– Я вам сейчас бошки повскрываю, мелкие засранцы! – вмешался Клаус, и дети убежали, продолжая выкрикивать оскорбления.

Откуда у детей такая жестокость?! Или они всего лишь непонимающие существа, которые только учатся? Часто замечаешь, что у примерных родителей дети – исчадия ада, и наоборот. Почему так происходит, что в этих маленьких головках – никто не знает. Порой, взрослея, мы вспоминаем наши детские шалости, и приходит осознание: я был мелким дьяволом, хуже последнего узника тюрьмы Алькатрас.

– А е дуак, – повторил Вик.

– Конечно, ты не дурак!

Клаус с трудом отвел друга домой.

Вик огорченно опустился на диван, стоявший посреди гостиной:

– А ошу еть.

Когда Клаус после приготовления пюре вернулся в гостиную, он увидел уже другую картину: его друг, еще недавно подавленный поведением детей, теперь лежал на диване и дирижировал своими скрюченными руками невидимому оркестру.

– А е а! У е э! А е а а а! У е! – напевал Вик.

– Эй, я принес поесть, как ты и просил.

– А е а!

– Ты же хотел есть!

– У е!

– Слушай, – начал закипать Клаус.

– А лушаю! А поу! Лушай! – немного театрально промолчав, Вик продолжил петь. – А е а! У е э! А е а а а! У е!

– Я пожалуй пропущу этот концерт, деньги за билет оставь себе. Пюре на столе.

Выйдя из гостиной, Клаус направился на кухню, где хранились запасы алкоголя, которые изрядно поредели после несчастного случая с Виком. Клаус открыл уже початую бутылку любимого коньяка и, недолго думая, начал пить из горла большими глотками.

– А е а! – послышалось из гостиной.

«Господи, неужели все это навсегда?!» – думал Клаус.

– У е э!

«Как теперь жить? Что делать? Где взять сил…»

***

Первый курс обучения в университете дался Клаусу и Вику легко и безмятежно. Оба умели договориться с преподавателями или найти способ сдать предмет без особых усилий. Но один преподаватель по фамилии Богословский был настолько принципиален, что ни подарки, ни угрозы на него не действовали. По универу даже ходил анекдот:

– Вы слышали? Вчера Вова и Дима попытались избить Богословского в темном переулке!

– И что?!

– Да ничего, он им накостылял и запомнил их. Ребята подумали, что их отчислят, но к своему удивлению обнаружили в своих зачетках «удовлетворительно».