Любовь Деточкина - Авторская парфюмерия. Книга ароматов. Часть третья

Ноты: трава, акация, нарцисс, вербные почки, зеленый болгарский перец, календула, жасмин, вода, мускус, хвоя, смола.

Амадей чертил на салфетке лабиринт. По лабиринту этому должен был ходить страшный монстр, он увязывался за игроком, заставляя выслушивать стенания о своих бедах, всячески оскорблял и унижал, а тех, кто не хотел слушать, он сжирал, и приходилось начинать игру сначала. Бар вокруг шумел, вечер только начинался. Амадей медленно выпил рюмочку «Амиго» и вывел последний виток лабиринта, где логически должен был находиться выход, но улыбнувшись, Амадей нарисовал тупик. Бармен забрал пустую стопку.

– Сделай еще эту штуковину, – попросил Амадей.

Бармен кивнул. Амадей мысленно вернулся в свой лабиринт. Выходило очень жестоко, игроки, пропустившие правильный выход на предыдущем уровне, попадали в бесконечную петлю и уже не имели возможности закончить игру, только выслушивать монстра и бродить по бесконечному, местами нарочито одинаковому лабиринту. Амадей был доволен собой, ему платили как раз за особые игровые тупики, такие, чтобы игрок не осознавал, что забрел не туда, и продолжал сражаться. Новая рюмка «Амиго» была еще вкуснее, девушка в конце стойки что-то печально рассказывала бармену, театрально всхлипывая. Амадей расцвел в улыбке и добавил в лабиринт НПС Бармен. Бармена легко было найти уже при втором обходе лабиринта, он стоял в небольшом ответвленном тупике. При появлении Бармена, чудовище временно исчезало, и игрок вел диалог с барменом, в котором в свободной форме мог поведать ему свои печали и горести, которых с каждым бесполезным проходом лабиринта становилось все больше. Эта новая изюминка сюжета несла сострадание, хоть и не меняла участи проигравшего игрока. Амадей допил коктейль и мысленно поблагодарил вселенную за то, что в ней существуют бары, выпивка и бармены.

Ноты: шоколад, пачули, мех, темный ром, зеленые ноты, пряные травы, ликер, сливки, текила.

Монах воскурил благовония в чаше.

– Дыши лбом, – сказал он и оставил меня.

Я лихорадочно думал, как в минимальный срок научиться дышать лбом, иначе деньги за сеанс пропали даром. Я морщил лоб, напрягал все найденные там мышцы, задерживал «неправильное» дыхание ртом и носом, но чувствовал, что терплю неудачу. С другой стороны, подумал я, посижу в тишине, отдохну от суеты, повдыхаю целебный дымок, наверняка же целебный. Я сделал несколько глубоких вдохов, расслабился и провалился.

Первые несколько секунд я боялся пошевелиться, потом глаза привыкли к темноте, я осмотрелся и понял, что нахожусь в старом коллекторе слива дождевой воды. Пахло сыростью, круглые своды мощеные тесаным камнем поросли толстым слоем мха и странными водорослями. Я пытался разглядеть отверстие, в которое рухнул, но сверху находился темный провал. Провал был достаточно высоко. Я потрогал своды, они оказались скользкими. Выбраться обратно не получится. Под ногами текла темная вода. Воды было по щиколотку. Я похлюпал по ней ногами в белых носках. Просить клиента снимать обувь перед «священной трапезой духа» – это конечно хорошо, но еще лучше отремонтировать пол, чтобы клиенты не проваливались. На удивление вода не промочила ноги или была такой же температуры что и тело, поэтому не доставляла неудобств. Я выбрал сторону и пошел. Город у нас большой, но сточная сеть, пусть даже и старая, должна иметь люки, чтобы подняться или спуститься в нее через определенные промежутки. Я шел по туннелю, вода внизу издавала звук похожий на зависшую во времени бесконечно тянущуюся ноту горлового пения. Откуда-то поступал свет. Источник его был неизвестен, но свет был мягким, приглушенным, равномерным, что помогало идти с большим комфортом. Я размеренно дышал, чтобы не устать раньше времени, и ловил себя на мысли, что продолжаю чувствовать запах благовоний, он приобрел более легкий и прохладный мотив, что напомнило мне ингаляции в старом советском санатории, куда мы регулярно ездили всей семьей. Я вспомнил отца.

– Папа, папа ты так торопился жить, тебе всегда чего-то не хватало, – сказал я вслух, но не услышал собственного голоса.

Стены, наверно гасят звук, подумалось мне, умели же строить, и воды поэтому не слышно. Я посмотрел вниз и обнаружил, что иду уже по колено в темном потоке. Так я шел, судя по ощущениям, пару часов. Иногда говорил сам с собой вслух и наслаждался тем, что звук голоса отсутствует, а мысли исходят из меня наружу. Уровень воды дошел до пояса, но идти стало легче. Я наслаждался прогулкой, говорил неумолкая, иногда вспоминая, что хорошо бы порой смотреть по сторонам и не пропустить люк наверх. Когда уровень воды поднялся еще, я поплыл, размеренно гребя руками. Говорить уже не хотелось, требовалась тишина. Мне казалось, что сверху светят звезды, по бокам вместо каменных сводов темные, поросшие камышом берега.