Таня Сербиянова - Познание французского. Нюансы освоения

– А ты, хочешь?

– Так, хватит болтать, дурачок, лучше целуй меня… м…м…м!…

Потом, уже лежа с ним, неожиданно вспомнила, нарушая блаженство неожиданной близости…

А я же, ведь даже не успела себя подготовить и только водичкой ополоснулась слегка, как тут же, его нетерпеливые и страстные губы, исследуя меня, именно там и коснулись меня…

– Не надо, прошу…

– Почему? Ты ведь такая вкусная…

– Нет, я невкусная, – и, тут же смущаясь, шепчу… – просто я не успела себя как следует подготовить к любви…

– Ну что ты, ты моя прелесть! – и зарылся лицом туда, куда я его вовсе не собиралась… Ой, мама… Секунды мучаюсь, вся ерзаю в нетерпении, стараясь сжать ноги и закрывая глаза – от удовольствия, но пока что, не зная, как ему там у меня…

– О! Какая же ты вкусная! Ты просто мое обожание… М…м…м! Господи, какая же ты ароматная и как прекрасно там, пахнет женщиной…

Поминальная свеча догорала, распространяя по комнате липкий и тленный, чуть сладковатый запах стеарина. Все! Ежегодные поминки заканчивались, теперь предстояло снова любить кого-то и как-то пытаться жить.

– До скорого, любимая мамочка… – прошептала и откинулась полусонная на подушку… даже не расправляя ее платье, которое в этот день всегда на себя надевала, а все потому, что мне, так, казалось, что так буду к ней ближе. Раньше я еще и белье ее надевала, но теперь уже… Я ее перерастала, мне уже было чуть за тридцать, а ей тогда было всего-то…

Почему-то снова остро закололо в носу и на глазах обозначились слезы.

Я уже не могла и не хотела плакать, боялась, что утром опухну от всего пережитого за ночь, потому сейчас сдержалась, не позволила слезе соскользнуть, а отвлеклась, оглянулась…

Сквозь сереющую полутьму утра замечаю в комнате, разбросанные на диване, по полу – ее фотографии и всюду она красивая, и улыбающаяся… Протянула руку за вином, но потом передумала, я и так словно выжатый лимон: всю эту ночь, то – бодрствовала, то – проваливалась в каких-то своих умопомрачительных видениях, которые сейчас, под самое утро, вспомнила.

И то, что вспомнила, что грезилось этой ночью, оно переплелось с тем, что знала о ней, при этом я уже сама не различала, где выдумка моей воспаленной фантазии, а где о ней правда… А правда была беспощадна…

И в том, что она, вместе со своим новым мужем в Африке, на какой-то там Лимпопо, при переправе… И хоть я это много раз себе представляла, но мне все, казалось, что я, как будто бы видела, как она одна, там и вокруг нее – вода: бурая, желто-коричневая, как она стремительно врывается в кабину, налетала и вытаскивала ее из кабины опрокидывающегося грузовика. А она ведь, пыталась, я знаю, она сражалась, я отчетливо видела всегда, как она за меня сражалась и не сдавалась, пока… А что пока?

Мне так и говорили: пока не нашли, понимаете, река в Африке и особенно после тропических ливней – это необузданная стихия… Стихия и непреодолимая сила… А потом обязательно и словно оправдываясь, добавляли: ее ведь пытались спасти и он, ведь за ней полез следом…

Ну да, пытались? Хотели бы, тогда и – спасли! – так мне всегда представлялось.

Их так и не нашли, ни ее, и ни его… Его забрала река, а вот зачем же она забрала ее? Зачем все это надо ей было? Зачем?

И еще, правда, я так рассуждала, – что она уже тогда не была со мной, а с ним все то – время, что оставалось прожить в ее жизни. А теперь уже, она не со мной и так уже много лет подряд…

Так, дай те же вспомнить? Так, она ушла… Нет, она меня оставила!

Почему оставила?

Она меня бросила!

Да, она меня бросила, а сама замуж, никого, ведь, не спрашивая, это когда я была совсем еще девочкой…

Ну, ты и скажешь! Ну, какая же ты тогда была – девочка? Ну, не была ты в то время маленькой девочкой, нет, скорее – уже девушкой!

А я ведь тогда, только-только в восьмой класс перешла, и мне только исполнилось пятнадцать лет, а тут?

Ну, скажите вы ей, что с нами ей не жилось? Почему так не терпелось, почему обязательно надо было выходить за него замуж? И зачем? И что из этого хорошего получилось? Что?

И если бы не эта ее слепая настойчивость, а потом эта, не менее нелепая – ее свадьба, то она бы и сегодня жила себе, и жила…

– Жила бы со мной и c бабушкой! – я снова так прошептала…

Нет! Это ее бог покарал. Ведь я же ее так просила, так умоляла!

Вспомнила, как я была против этого ее замужества.

А то, как же, такое могло случиться, чтобы молодая женщина и причем – красавица, вдруг с каким-то, малознакомым французским мужчиной уехала, и куда – в Африку?!