Таня Сербиянова - Познание французского. Нюансы освоения

Она просто покорила меня в следующие мгновения, когда увидела ее сидящую на полу передо мной с задранным платьем, с беспомощно разведенными в сторону ногами и трусами, которые я, почему-то, отчетливо увидела и запомнила, от того, что они внезапно проступили нескромно за ее колготками, между ее раскинутыми в стороны ногами…

И тут же на меня налетает волна раскаяния, которая, словно обжигает, до приостановки дыхания…

– Прости, простите меня, я не хотела, у меня так нечаянно, случайно все получилось! Я не хотела!

А она оборачивается, смотрит, на меня недоумевая.

– А вот если бы я головой, да о кафельный пол? Ты хоть думаешь, что ты со мной делаешь? Ведь также и убить человека можно!

Я тут же к ней, и оправдываясь, тяну ее за руку, стараясь быстрее поставить на ноги. А она никак не встает! А если кто-то сейчас зайдет? Что можно подумать о нас?

– Ну, вставай же уже, вставай! Ну, я прошу тебя?

– А пожалуйста?

– Что?

– Попроси хорошо…

– Ну, хорошо, ну я прошу тебя, ну… пожалуйста! – сказала и сильно потянула ее за руку.

Потом стою перед ней и даже не знаю, что же мне дальше-то делать? Что-то надо сказать еще, как-то себя оправдать, или что еще делать с ней?

Видимо, и она эту мою нерешимость почувствовала, потому попросила негромко.

– Не говори ничего, хорошо? Лучше, сзади меня отряхни…

Я тут же к ней сзади и стараюсь особо не прикасаться и так осторожно, что она просит еще раз сзади…

– Вот, вот там еще, там… – говорит, перегнувшись ко мне из-за спины. – Там пониже спины я ушиблась и юбку свою…

– Ничего не грязно! Нет, там все чистенькое и…

– И это все? – мол, и это все твои извинения? А где же обнадеживающий поцелуй?

Несколько секунд смотрим, друг на дружку, а затем она первая, отпускает мою руку, поворачивается и, видимо, не дождавшись в моих глазах сочувствия, делает первые шаги к выходу… а затем неожиданно, произносит, бросая меня в жар:

– Ой, ой! – оступается на ногу, и, поднимая на меня глаза, с укором и прямо в лицо.

– Кажется, я подвернула ногу, когда падала. Помоги мне, пожалуйста!

Мне все это, сразу же, показалось ложью, к тому же я теперь уже поняла, чего она от меня добивается, потому говорю как можно жестче.

– Ты специально так?

– Что значит специально? Посмотри, нога, наверное, уже опухает…

– Где? Да где же она опухает, не вижу?

– А ты у ступни, вот там посмотри, – и тянет меня за рукав книзу.

Потом я начинаю возиться у ее ног, а она, вот же, какая она! Она меня просто замучила своими претензиями! То не так я ее трогаю, то не в том месте, а вот надо в другом и что-то еще в том же духе и только входящая к нам очередная страждущая посетительница прерывает весь этот спектакль в ее исполнении. Спектакль? Ну, а что же, как не спектакль с моим унижением! Это надо же?

Она сама ко мне первая, а теперь я уже чувствую, что я остаюсь перед ней еще и виноватою…

Наконец, не выдерживаю и первая, потянула ее к выходу. Она ступает осторожно, а потом, уцепившись, наваливается на мою руку облокачиваясь:

– Проводи меня к нашему столику… – говорит примирительно и спокойно. А я все жду от нее возмущения, и все время готовлю какие-то перед ней слова в свое оправдание…

Это надо же? Мало того, что зацепила меня первая, так еще и запрягла, заставляет тащить ее куда-то на второй этаж. Надо же, как у нее это ловко все получается? А что же мне делать остается, как не тащить ее на себе и там уже от нее попробовать отвертеться…

И пока я ее тяну на себе, то все время себя укоряю за свою нелепую выходку…

Вытягиваю ее по винтовой лестнице и как только с ней ступаем на второй этаж, она тут же оживает, как мне кажется!

– Вон наш столик, справа у колонны…

Глянула туда, замечаю парочку не молоденьких девиц и, намериваясь с ней тут же расстаться, как дотащу ее к столику, решаю быстрее все разом покончить с ней. Ага, покончить? Как же?

Подходим…

А она уже, как мне кажется, вовсе уже не хромая, прямо скачет, меня за собой затягивая в свой омут…

– Знакомьтесь, девочки, это моя…

– Спасительница! – перебивая ее, и тут же добавляю, – я вашу подругу сначала нечаянно толкнула в дамской комнате, а она подвернула ногу, вот я ее раненую, можно сказать, на руках, притянула к вам. Простите, что было не так! Пока!

Ее рука так уцепилась за меня, что я, на этих двух сереньких куриц смотрю, а сама все пытаюсь от себя ее пальцы оторвать…

– Нет! Нет, так нельзя! – тут же взмолилась она. И эти две перепуганные и разодетые курицы за ней закудахтали…