Татьяна Веселова - Байки у печи

Величественные белоснежные сугробы украсили все вокруг. В окнах соседних домов горел свет. То и дело доносились приглушенные голоса соседей и их детишек, занятых подготовкой к рождественскому ужину в кругу семьи.

Снизу, из кухни, было слышно тихое пение Маргариты Александровны, мамы Дрёмы, и аппетитно пахло яблочной шарлоткой и запекающейся в духовке уткой. Бабушка, Клара Кузьминична, уединилась в отцовском кабинете и обзванивала давних подруг, которых она до сих пор, не смотря на их преклонный возраст, называла не иначе, как «девочки», и поздравляла их с наступающим Рождеством.

Часы на каминной полке пробили девять часов вечера и Дрёма, знавшая, что до рождественского ужина еще часа полтора, взяла вышивку и приступила к любимому хобби. Стежок за стежком, мерное потрескивание поленьев в камине, тепло от огня, наполнившее гостиную, и девочка не заметила, как задремала.

Ей снилось, будто она идет по заснеженной тропинке к их загородному дому. Вот и красавицы-сосны, раскинувшие свои ветви, величаво и безмолвно украшают их двор. Вот и припорошенный снегом очаг из камней, который мастерски выложил их отец на лужайке перед домом, и предназначенный для разведения костра и посиделок с друзьями и семьей в более теплое время года.

В окнах горел свет, приглашая войти с зимней стужи в теплый и уютный дом. Дрёма замедлила шаг прежде, чем подняться на крыльцо по прочным ступеням из кедра, и отряхнула обувь от налипшего снега. Из дома послышались голоса. Но что же это? Эти голоса не принадлежали ее родителям. Может быть, у них гости? Девочка на секунду замерла, и прежде, чем войти, прислушалась снова. Слов было не разобрать, но голоса были какие-то ленивые, протяжные, то и дело напоминающие мурчание.

Ступив на крыльцо, Дрёма тихонько приоткрыла входную дверь. Кухня была залита электрическим светом, пахло только что испеченными пирогами. Посреди просторной кухни стоял круглый деревянный стол, накрытый красной скатертью в белый горошек. Посреди стола красовался блестящий самовар и хрустальные вазочки со всевозможными сладостями. Дрёма, все еще робко стоявшая в дверях, увидела и три одинаковых кружки в один тон со скатертью, над которыми вился пар от горячего чая, благоухающего листьями мяты, смородины и малины.

Но вот чудо! За столом вместо людей чинно сидели три толстых кота, представлявших собой невиданное зрелище. На каждом из них было что-то вроде цветного тулупа, а на лапах красовались миниатюрные валенки. Один из чудных котов («Видимо, главный», – подумала Дрёма) особенно вальяжно развалился на удобном стуле, одной лапой лениво поправляя цветастый беретик, небрежно надвинутый на левое ухо. Кот, сидевший справа от Главного, время от времени покачивал лапой под столом, так, что Дрёме казалось, что еще немного и миниатюрный валенок того и гляди соскользнет с его лапы и упадет на пол. А третий кот, гордо восседавший напротив, смаковал что-то похожее на калач, запивал чаем и довольно улыбался в роскошные усы.

Дрёма слышала их голоса, но не могла понять ни слова, как вдруг почувствовала, что об ее ноги трется какой-то теплый комочек. И тут же услышала совсем рядом с собой уже совсем отчетливо: «Дрёма, Дрёмушка…”. Девочка вздрогнула, открыла глаза и увидела склонившихся над ней маму, папу и бабушку. А рядом с креслом терся об ее ноги огромный рыжий кот…

Папа улыбнулся, увидев, что Дрёма наконец-то проснулась, а мама тихо прошептала: «С Рождеством, родная». «Это наш тебе подарок, о котором ты так давно мечтала», – продолжила бабушка, беря на руки пушистого теплого кота и сажая его Дрёме на колени…

В канун Рождества в чудо верят все без исключения… Даже те, кто в этом никогда не признается.

Минуло Рождество Христово и наступили святочные дни, получившие в народе название Святочная неделя. По бескрайнему озеру небосвода, словно небрежно рассыпанные самоцветы, ярко сияли звезды. Морозный зимний воздух был пропитан древесным ароматом щедро затопленных бань. Куда ни глянь, повсюду в свете луны тонкой струйкой вился из дымоходов дымок. Казалось, что всё вокруг было пропитано сказочной тайной, едва уловимой мистикой святочных вечеров.

Вот и сейчас Дрёма, укутавшись в теплый бабушкин платок из ангоры, вышла на порог дома и увидела весело промчавшихся мимо ряженых ребятишек. Кто был в вывернутой наизнанку шубе, изображая то ли диких зверей то ли самого чёрта, у кого было измазано сажей лицо. Дрёма невольно улыбнулась, заметив у одного из ребятишек вставные зубы, вырезанные из репы.