Анатолий Гурский - Лики земного родства (сборник)

Рос неказистенький Рекс – так его прозвали в богатой медалями собачьей родословной – быстро и вольготно. Воспитывался в условиях, каких не знала ни одна соседская семья с единственным ребенком. А жил и вовсе в режиме двух уютных домов, городского и пригородного – с видом на речную излучину. Избалованный таким далеко не псиным к себе вниманием и глядя на своих двуногих ровесников, он однажды даже в сердцах подумал: «Поглянь-ка, какие они нарядные, да в колясочках с разноцветными игрушками катаются… Почему это мои родители такие жмотистые? Я для них не человек, что ли?!»

И только к более зрелому возрасту, когда впервые играючи вскинул передние лапы на плечи рослого хозяина и ткнулся мордой в его рыжую бороду, наконец-то понял свое собачье превосходство. Рекс почувствовал в себе недюжинную в сравнении с его детьми-одногодками силу настоящей немецкой овчарки. А прыжками своими и ловкостью превзошел даже самых грозных самцов всей дачно-городской округи. Теперь он уже обижался, что хозяин смастерил для него, коричнево-черного с торчащими вверх ушами красавца, не совсем просторную конуру. Для расширения входа в неё даже обгрыз его боковушки, с рычанием оправдывая эти действия всё той же обидчивой мыслишкой: «Сам то, вишь, в какие широкие двери ходит туда-сюда, даже под кайфом за косяки не цепляется!»

Поэтому особую, почти человеческую радость у него всегда вызывало пребывание на дачном участке. За эти счастливейшие в его псиной жизни дни он чуть ли не расцеловывал своих хозяев-«родителей». едва заслышав команду одного из них «на сбор», тут же лохматой пулей выскакивал из своего жилища, едва не разрывая крепкие металлические стойки.

Так получилось и этим субботним утром.

– Вась, а Вась, – потянувшись всей своей сочной фигуркой у полномерного зеркала квартирной прихожки, зевнула хозяйка. – У тебя же сегодня выходной, с Рексиком на дачку опять махнете?

– Почему это только мы? – удивился супруг. – Всё-таки на целых два дня едем.

– А я хочу побыть чуток в одиночестве, – улыбнулась хозяйка и, лукаво покосившись на замолчавшего мужа, всерьёз добавила: – Стирки уж больно много собралось… Вот управлюсь и к вечеру тоже приеду.

– Тебе видней, мать. К вечеру так к вечеру, – спокойно заключил он. И, весело забормотав слова какой-то бравурно-походной песенки, стал собираться в дорогу.

– Только и вы, мужички мои, не расслабляйтесь, – улыбнулась она. – Постарайся вскопать и подготовить для меня грядки, чтобы можно было уже сегодня засеять их ранней зеленью.

– Ла-а-адно, Верунь, – с не очень заметной охотой буркнул Василий и посмотрел на радостно взвизгнувшего четвероногого «сына», который тут же послал ему свою тревожную мысль: «Да соглашайся, батёк, не вздумай спорить с бабой, а то и до вечера отсель не выберемся».

Доехали до излюбленного горожанами предгорного места хоть и не в самом лучшем расположении хозяйского духа, но для Рекса – почти незаметно. Едва лишившись намордника, он весело сиганул аж через полутораметровый забор и оказался у дачного дома намного раньше своего «родителя». Порезвился по откосному участку, пугая выглядывающих из прияблоневых норок серых полёвок да рискованно пролетающих у его почти волчьей пасти синичек. Осторожно обошёл большой муравейник, крупные лесные поселенцы которого начали заметно проявлять деловую активность – словно к перемене погоды. Вспомнил свою прошлую оплошность, когда они едва не расцарапали ему излишне любопытный нос, и быстренько отбежал к работающему лопатой и граблями хозяину. Присел на задние лапы и стал внимательно наблюдать за его действиями, наклоняя влево-вправо голову, словно оценивая качество дачного труда.

– Чего пялишься, дармоед? – уловив пристальный взгляд любимого пса, шутливо спросил без малейшего расчета на его ответ Василий. – Завидую тебе, и только!

Рекс почти выпрямился в своей сидячей стойке и с понятной лишь самому себе псиной гордостью дважды рявкнул: мол, трудись-трудись, папашка дорогой, рожденный пахать залаять не сможет. А хозяин, словно так и понимая смысл собачьего голоса, ещё энергичнее заорудовал дачным инвентарём, оставляя всё новые и новые чёрные строки ровно вспушённой земли.

Когда же подошел к границе этой запахшей весной грядки, Рекс снова дважды нарушил тишину и вытянул морду в сторону соседского участка. Из-за его высоких, уже наполняющихся первой зеленью кустов появилась солнцезащитная шляпа Кузьмича.