Александра Грашкина - Три закона жизни

Перси обрадовался, увидев, что предсказание охранника действительно сбывается. Огорчало его лишь то, что еще один день предстоит невыносимо скучать. Однако на следующий день Палладий сообщил Перси о предстоящем визите Монтесумы, и тоску Перси как рукой сняло. Посещение вождя могло сулить ему большие перемены, как хорошие, так и дурные, и со временем Перси все ярче представлял возможный разговор и думал, что скажет наконец в свое оправдание. Около четырех часов дня Палладий оставил Перси наедине со своими страхами и смутными надеждами дожидаться прихода вождя.

Монтесума не опоздал. Он вошел уверенным шагом, не спросив разрешения, присел на краешек кровати и равнодушно спросил:

– Как Вы себя чувствуете? Мейтнерий описал Вас как тяжелобольного, и я решил проведать Вас сам.

– Неплохо, – ответил Перси.

– Мой долг – навещать больных и страдающих. Я не собираюсь принуждать Вас работать, теперь я и сам вижу, в каком Вы состоянии. Хочу Вас порадовать: раз сегодня Вам разрешили выходить, то знайте: во дворе Вас ожидают друг и жена. Они так настойчиво добивались свидания с Вами, что я решил разрешить.

– Спасибо, сэр, я действительно рад.

Перси тотчас позабыл о своем положении. Его искали, добивались встречи, он не оставлен! Да, Лютеций и Нинисель теперь – единственное его утешение.

– Я рад, что Вам стало лучше, поправляйтесь скорее. Идите же, друзья Вас ждут.

Перси не пришлось повторять дважды. Еще раз пробормотав слова благодарности, он бросился во двор. Друзья действительно ждали его. Нинисель шагнула ему на встречу и крепко обняла.

– Что с тобой случилось? Меня официально оповестили, что ты в тюрьме, но я так и не узнала, что произошло.

Перси кратко поведал им о случившемся.

– Странно, что Монтесума так ничего и не сказал тебе сегодня, – задумчиво произнес Лютеций. – Может, тебя скоро оправдают? Он получил новые сведения?

– Не знаю. – Перси вдруг почувствовал страшную усталость. Все же он еще не совсем поправился, и Лютеций, заметив, что другу тяжело, отошел, оставив их с Нинисель наедине. Она стеснялась присутствия постороннего, хоть и близкого человека, и держалась скованно, теперь же девушка могла дать волю своим чувствам.

– Возвращайся скорее, – прижалась Нинисель к мужу, – мне так тебя не хватает. Я без тебя так одинока. Все косятся на меня и спрашивают, что с тобой. Приходи скорее.

– Не грусти, любимая, я уже скоро вернусь. Меня отпустят, ведь я невиновен, и мы заживем, как раньше, даже лучше.

Перси погладил Нинисель по ее шелковистым волосам.

– Прощай, дорогая, до встречи!

Перси долго смотрел вслед уходившим друзьям, и сердце сжималось сладостной мукой. Пользуясь свободой, Перси долго гулял по двору и, лишь когда стемнело, повернул обратно.

Он не спеша шел к тюрьме мимо шахты. Ему вдруг стало любопытно, закончились ли дневные работы. Перси заглянул внутрь – никого не было; удовлетворенный, он продолжил свой путь. Прямо перед ним на земле лежал человек с ножом в спине, рубашка окрасилась свежей кровью. Он был мертв. Даже не видя его лица, Перси понял, что перед ним – надсмотрщик.

Ужас овладел им до такой степени, что он уже почти не контролировал себя. Перси отшатнулся от убитого, отошел в сторону, осмотрелся, но рядом никого не было. Стемнело, люди давно разошлись, и звать на помощь было некого и незачем. Не контролируя себя, Перси бросился в комнату, вбежал и с трудом проговорил:

– Там на земле… во дворе… надсмотрщик… с ножом…

Мейтнерий и Палладий бросились к нему, но Перси упал на кровать; туман застилал глаза. Последние проблески мыслей исчезли в водовороте сознания, и мир погрузился во мрак.

После пробуждения Перси вновь ощутил страх и отчаяние, которое развеяла встреча с друзьями. Теперь он с трудом вспоминал, о чем они говорили; все вытесняло убийство – убийство, которого он не совершал. Но кто поверит ему? Ведь именно с ним особенно жестоко обращался в последнее время надсмотрщик. Что Монтесума решит – страшно даже предположить, а Палладий – фактически он обманул его доверие. Чувствуя, что проваливается в бездну мыслей и воспоминаний, Перси невольно застонал.

– Вам плохо?

Услышав заботливый голос, Перси открыл глаза; перед ним стоял Мейтнерий.

– Как Вы себя чувствуете? Впрочем, судя по Вашим вздохам, это вопрос излишний – вижу, Вам все еще очень плохо.

– Доктор, – начал Перси.

– Меня зовут Мейтнерий, – напомнил он. – Я Ваш друг. Цените мое расположение к Вам, ведь врачи не могут отдавать предпочтение тому или иному пациенту. Врачи, как и вожди, и судьи не имеют права помогать кому-то по дружбе, между тем я на Вашей стороне.