А. Будник - Грязь

Впоследствии она рассказывала эту историю всем новым знакомым. Причём рассказывала точно так же, как мне в тот самый первый раз. Взахлёб, осекаясь на полуслове, перемежая все с «ахренеть» и «ну ты представляешь???». Как будто она прикоснулась к чему-то прекрасному. И, что самое странное, слушателю эта история казалась очень удивительной и забавной. Мне тоже. В первый раз.

Потом история приелась.

Мы общались не так близко, но, когда меня выставили из общаги из-за пожара на кухне, Камиллаа предложила пожить у неё.

Она снимала трехкомнатную квартиру на проспекте Вернадского, в десяти минутах ходьбы от метро. Дом с консьержкой, огороженная территория с охраной. Три комнаты, две ванны, огромная кухня и балкон, правда, на первом этаже.

Единственный недостаток заключался в дяде Андрее. Дядя Андрей – местный бомж. Он каким-то чудом скорешился с охранниками, они его пропускали и, когда кто-то заявлял про бомжа на территории, делали вид, что искали, но никого не находили.

Возможно, дело было в даме дяди Андрея – Дашеньке. Даме-Дашеньке было чуть за шестьдесят на вид и чуть за тридцать в паспорте, она жила в далеком Подмосковье, в маленьком доме, где верховодила ее мать. Главным достоинством дамы-Дашеньки был самогонный аппарат, поэтому стабильно раз в две недели дядя Андрей на несколько дней пропадал, а возвращался уже вместе с дамой-Дашенькой и шестью-семью канистрами самой натуральной бормотухи. Скоро жильцы устали жаловаться на него и стали кормить. Мне кажется, даже полюбили по-своему. Как одноглазого кота.

Несмотря на дядю Андрея, квартира стоила немало. Разумеется, одна бы Камилла все это не потянула, поэтому снимала вместе с Верой и Лешей. Лёша год назад закончил Гнесенку и, как это подобает человеку со специальностью «Теория музыки» в дипломе, работал наставником в МТС. Вера ничего не закончила. Поэтому уже пять лет занималась наращиванием ресничек – в салоне; и наращиванием волос – на дому.

Я заселилась на балкон и чисто символически отдавала за него пять тысяч в месяц. За пару недель балкон из хранилища старой дребедени превратился в достаточно уютную, хоть и маленькую, комнатку. Я поставила туда диван, три невысоких шкафа, комод, маленький столик и протянула переноску. Благо, балкон отапливался. Жить, короче, можно.

Была только одна проблема. Дверь на балкон была в комнате Камиллы. Она была стеклянная, и если мне нужно было писать домашку ночью, свет мешал ей спать. Поэтому по будним дням я оставалась на кухне и спала там, разложив кресло-мешок на полу. Камилла постоянно говорила, что ей плевать и на свет, и на шум, но мне было неловко. К тому же, на кухне не было шансов проспать – кто-то обязательно придёт и начнет стучать шкафами и яйцами. Когда моя лень достигла апогея, я стала готовить завтраки сама. Лишь бы не будили.

Стекляшка. Так Камилла называла магазины в центре города с огромными стеклянными витринами, как в американских фильмах. В других частях города магазины были похожи на пещеры – окна завешаны рекламными плакатами, внутри только искусственное освещение, часто, недостаточное. А витрины стекляшек были заставлены всякими прикольными штуками, очень необходимыми любому ребёнку.

В детстве Кмилла жила в самом центре то ли Курска, то ли Калуги. На пересечении Некрасова с Ленина и была ее стекляшка – сувенирный магазин. Витрина была заставлена фарфоровыми, стеклянными и гипсовыми фигурками. Камилла с подругами постоянно бегала смотреть на них. Больше всего они любили серию хуманизированных животных в разноцветных длинных платьях, стоящих на маленьких постаментах с подписью «Красотка».

На самом деле стекляшка и животные Камиллу мало интересовали. Бегала скорее за компанию, но родители решили сделать ей приятное и отвели туда на Новый год выбрать подарок. Камилла ткнула на самую красивую, по мнению всех ее подруг, фигуру мыши. У неё была кожа цвета «Пемолюкса», темные волосы, голубое длинное платье и – у единственной из всей серии – боа из меха.

Мать отказалась это покупать.

Это же мышь! Как ее не нарядить, она все равно останется серой мышью. Она ни чем не отличается от тех, что они травили на даче. Вместо красотки Камилле купили банальную заводную балерину – образец красоты и женственности.

Той же весной стекляшку закрыли, а через два года мать Камиллы умерла. Она говорила об этом без сожаления, как будто это была мимолетная деталь, не относящаяся к общей истории.