Николай Углов - Беспокойные покойники

Проглотив куропаток и зайца, волки ещё больше раззадорились и кинулись ко мне. Я схватил головёшку и начал ею размахивать, громко кричал и орал что-то бессвязное. Разжал капкан на лапе лисицы, снял его, швырнул замёрзшее тело лисы волкам:

– «Чёрт с ней! Пропадай, красавица! Может, спасёшь меня?»

Стая мгновенно растерзала и лисицу. Они раздухарились! Им было мало моей добычи! Они хотели меня! Один, особенно наглый волк, почти протиснулся ко мне, но я ударил его в грудь копьём лыжной палки. Он взвизгнул и отступил. Я подбросил последние сучья в костёр! Понял, что наступает развязка! В голове мелькнуло:

– «Если они все сразу кинутся – мне конец! Уже рассвет! Надо что-то предпринять! Продержаться бы часок – и я спасён! Лыжи! Черт с ними! Надо ломать их и на костёр! Палки беречь! С ними я буду защищаться до последнего! Да и ножом всё равно какому-нибудь волку пропорю брюхо!»

Лыжи переломил в трёх местах. Костёр опять засветлел. Волки отступили. Рассвет медленно наступал, а костёр опять начал гаснуть. Это подбодрило стаю, и она начала опять атаковать меня. Я заорал:

– Оставьте меня в покое! Я вам всё отдал – даже краюху хлеба! Когда вы нажрётесь?

И вдруг матёрый хищник (возможно, вожак?) появился в полуметре от меня! Он поднялся на задних ногах, пытаясь перемахнуть через почти потухший костёр на меня. Я изловчился, двумя руками, как кулисами, начал резко тыкать палками. Копьём одной лыжной палки сильно ткнул в глаза, а другим копьём пропорол брюхо. Это я почувствовал! Палка переломилась пополам от тяжёлой туши зверя (я её почти автоматически бросил в догорающий костёр). Волк дико завизжал, взмыл свечой вверх, завертелся юлой, разбрызгивая кровь на снегу.

И тут случилось чудо! Вся стая набросилась на раненого зверя, и растерзала его! Вылупив глаза, я выскочил из своего укрытия в последнюю атаку, дико закричал, кинулся в эту вакханалию, разгоняя стаю, размахивал палкой, шарфом и ножом, что-то орал и рычал, как хищный зверь! Я обезумел!

И волки отступили! Разорвав своего серого друга, они, наконец, видно, насытились и успокоились. Но не уходили – разлеглись вдалеке от моей пещеры.

Наступил рассвет. Я был в прострации, плакал и ревел, как мой трёхлетний братишка. Забился в пещеру, весь дрожал от холода и голода. Понял, что мне всё-таки не спастись от волков! Проклятые! Не уходят!

А уже показалось солнце. Страшная ночь отняла у меня все последние силы. Я стал дремать, забываться и терять интерес к жизни. Сопротивление моё было сломлено, и волкам ничто не мешало растерзать моё дрожавшее тело. Я забывался, терял сознание, опять приходил в себя. За хищниками даже не наблюдал – мне было теперь всё равно! Я был опустошён, сломлен и смят!

Вдруг, как во сне, услышал выстрел, затем другой, третий! Через некоторое время услышал детские голоса. Затем раздался громкий мужской голос:

– Он жив! Здесь он! Чёрный, грязный, но живой! Слава Богу!

Сильные руки выхватили меня из моего убежища. Придя в сознание, я открыл глаза – это был наш деревенский охотник Яшка Дроздов. Меня окружили ребятишки из нашего седьмого класса – и даже были девчонки! Все они что-то возбуждённо кричали, тормошили меня. Яшка с помощью всех ребят быстро наломал веток. Меня положили на волокушу, подложив телогрейку, охотник накинул на меня свою доху. Все дружно двинулись на лыжах в деревню – громкие разговоры, смех, шутки. Яшка Дроздов, помню, сказал:

– Что пришлось перетерпеть парнишке! Не каждый взрослый такое выдержит! Учитесь, ребятня! Малец теперь будет жить долго! Колька боролся за жизнь! Это видно по тому, как была вытоптана следами волков вся площадка перед выворотнем! Да и сгустки крови кругом. Как оклемается – сам всё расскажет! Давайте побыстрее идти! Коля! А капкан-то мой! Есть метка на нём моя! Не обижайся – я его возьму себе. Да и не нужен он тебе. Капканы тебе ещё рано иметь. Нужно умение и навыки, чтобы их ставить!

Мать, вся чёрная от тревоги, отчаяния и горя – не сомкнула глаз всю ночь. Она, оказывается, ещё до рассвета обегала всю деревню, собрала всех, и вся ватага двинулась по моему следу, который она указала. Встретила меня, заголосила, запричитала, обнимала и рыдала от радости.

В эту зиму она больше не пускала меня в тайгу…

Вдали от Нижнего и Среднего парка обычно встречаешь неординарных людей. Им интересно ходить не в толпе со всеми по асфальту, а высоко в горах, фотографировать, созерцать красоту города и природы с высоты птичьего полёта, побыть в тишине и одиночестве. Недавно встретил интересную даму. На середине тропы останавливает меня: