Алэн Акоб - Путешествие в глубину моей памяти через тернии сна

– Макс, оставь человека в покое, он нам не мешает. Как тебя зовут, мальчик?

– Олег, – ответил я, немного смутившись от её неземной красоты, которая в отсвете луны мне показалась просто грациозной. На ней было короткое ситцевое платьице выше коленок, розовые гольфы и спортивные кеды, которые ещё больше подчеркивали изящность её утончённой голени. Макс по-прежнему недовольно, искоса поглядывая на меня, как бы говоря «а не пошёл бы ты домой, малый», вдруг забыв обо мне, протянул руку в сторону неба и, показывая на звёзды, сказал:

– Ленка, смотри – Большая Медведица!

– Точно! – воскликнула Лена, пританцовывая от радости.

Подул случайный ветер, приподнимая платье, под которым оказались белые трусики с кружевами – к моему изумлённому восхищению. В висках застучали молоточки, лицо заплыло жаром. Макс заметил мой взгляд и ухмыльнулся.

– Я же говорила: сегодня она будет яркой. Посмотри, какая луна, – сказала она, продолжая двигать телом в такт какой-то песенке, которую мурлыкала.

Пока Елена Прекрасная, восторгаясь, созерцала красоту вселенной со звёздами, Макс вытащил из сумки сигареты, бутылку белого вина, стал его разливать по гранёным стаканам, которые оказались рядом.

– Бери, Ленусь, – сказал он, протягивая ей стакан с вином.

– Мальчику тоже налей, – сказала она, продолжая смотреть на звёзды.

– А жирно ему не будет?

– Налей, – приказала она, раздражённо махнув рукой.

Макс покорно протянул мне свой стакан, вино оказалось на редкость кислым и невкусным, как показалось мне тогда: наверное, потому что пил я его первый раз в жизни

– Смотри, Ленусь, он морщится от твоего ркацители, – деланно нахмурив брови, произнёс Макс.

– Ничего, пусть привыкает, когда-нибудь и он будет смотреть на звёзды со своей девушкой, – не оборачиваясь, сказала она, по-прежнему созерцая космос.

– Звезды смотреть – само собой, лишь бы с крыши не грохнулся бухой, – со смехом сказал он.

В голове у меня появился лёгкий туман от выпитого вина, даже стало клонить ко сну. Тем временем белокурая Елена уже сидела рядом с Максом, она очень женственно держала в правой руке сигарету, а в левой стакан с вином. Каждый раз, глубоко затягиваясь, выпивала глоток вина, стряхивая пепел в сторону. Потом они начали целоваться, не обращая никакого внимания на меня. Я пожелал им обоим спокойной ночи и стал уходить, они даже не ответили – так были увлечены своим поцелуем. По дороге домой я представлял себя вместо Макса, но с Таней, сильный, здоровый, в потёртых джинсах, уверенный в себе: я тоже так же долго буду целоваться с ней. Через день я решил ещё раз подняться на крышу, но на люк в потолке подъезда кто-то повесил тяжёлый замок, теперь мне оставалось только ходить под её окнами. Однажды, после очередной прогулки под балконами её дома, с которых капала вода со свежевыстиранного белья на головы прохожих, остановился около песочницы и продолжал время от времени кидать пронзительные взгляды на её окна, носком ботинка ковыряя песок. После того как это занятие порядком надоело, я начал снимать отпечаток подошвы в песке – получалось довольно-таки забавно, даже умудрился написать её имя со следами от гвоздей на песке.

– Красильников, что ты тут делаешь?

Ошеломлённый, я поднял глаза. Рядом стояла Таня и внимательно наблюдала за моими чудачествами. Я сразу же попытался замести ногой своё произведение, но было поздно. Она взяла меня за руку и потянула в свою сторону, заставила отойти на шаг. Потом, смотря мне прямо в лицо, обжигая холодом голубых, как айсберг, глаз, спросила без обиняков:

– Красильников, ты что – влюбился? Ходишь за мной по следам, имя моё пишешь на песке, на крышу залез, а если бы упал?

Вид у меня был, наверное, крайне дурацкий, тем более я не знал, что ей ответить.

– Ну ладно, пошли, – сказала она, очевидно, сжалившись надо мной, и мы молча двинулись в сторону булочной.

Там она попросила подождать около двери, через минуту возвратилась с буханкой хлеба и двумя булочками. Мы так же безмолвно пошли назад, до её подъезда. Очевидно, такое серьёзное дело, как любовь, требовало обоюдной немоты. Таня предложила мне одну из булочек, но я почему-то отказался. Тогда серьёзным тоном она объявила:

– Завтра после уроков вместе пойдём домой, и ты будешь нести мою сумку, договорились?

Немного подождав, она добавила:

– Если хочешь с девочкой дружить, то для начала надо ухаживать за ней.

Олег Семёнович Красильников сидел на кухне и пил чай с супругой, на столе была банка с вареньем, свежий хлеб, рядом нераспакованная пачка масла. Жена без умолку рассказывала, как её начальница в пятидесятилетнем возрасте решила выйти замуж за таксиста, но он её давно не слушал, а так просто кивал головой в знак согласия, его мысли были далеко. Воспоминания душили его, он начал переосмысливать прошедшую жизнь, ему даже показалось, что он прожил её неправильно, многое не сделал, был нерешительным, что-то упустил, а главное – любовь, которая прошла мимо. Он уважал свою жену, но любовь – это другое, что-то неземное. Нет, он не любил свою супругу. Особенно после вчерашнего увиденного на остановке у него в душе всё перевернулось, стали скрести кошки. Его отношение к супруге, их жизнь… «А вообще была ли она счастлива со мной? – спрашивал он сам себя. – А любит ли она меня? Смог ли я стать хорошим мужем? После стольких лет совместной жизни, сегодня я задаю себе подобные вопросы. Нет, это ненормально, это даже глупо, мерзко». Ему стало очень горько и обидно, он тяжело вздохнул.