Татьяна Василевская - Своя волна

Когда тяжелые двери зала заседаний распахнулись, и охрана ввела подсудимого, на всех лицах, ожидающих отмщения людей, появилось выражение брезгливого отвращения и злобы. Тот, кого вели к скамье подсудимых, был недостоин даже дышать одним воздухом вместе с нормальными людьми. Он был жалок и мерзок. Противен всем. Абсолютно всем, без исключения. И у каждого из присутствующих, в той или иной интерпретации мелькнула мысль «И вот это мерзкое создание, это отвратительное существо лишило жизни такого человека?!» И мысль эта возмущала, заставляла недоумевать, наполняла окружающее пространство лютой ненавистью. И еще до того как заседание было официально объявлено открытым, мысленно уже был вынесен единогласный приговор – виновен.

Когда судья, тихо и невнятно зачитав статьи, по которым подсудимому предъявлялись обвинения, произнес, наконец: «Суд приговорил считать виновным», присутствующие даже не испытали радости и удовлетворения. Они знали о виновности обвиняемого все то время, что длилось слушание. Они были уверены в ней и уже успели привыкнуть к своему знанию. Те несколько дней, что шло заседание, показались им из-за этого еще более скучными и бессмысленными. Напрасной тратой времени и государственных средств на соблюдение законности. Виновен. Какие могут быть нужны доказательства – достаточно взглянуть на этого человека, вернее на это существо, которое, возможно, когда-то и было человеком, а теперь это дикий зверь, которого нужно держать в клетке, изолировать от общества и всех подобных ему тоже. Они все виновны. Они все несут угрозу жизни, благополучию. Они чума, зараза, с которой нужно бороться яростно и непримиримо.

Руководством университета было принято решение установить мемориальную доску с именем профессора Подгородецкого, торжественное открытие которой, состоялось в начале нового учебного года.

В конце сентября, после окончания очередного, наполненного непосильными трудами и заботами рабочего дня, чиновник городской администрации, возглавляющий отдел ведающий делами по вопросам молодежи и подрастающего поколения, возвращался домой, естественно, очень усталый. Чиновник был в дурном настроении. Весь день его донимали дурацкими звонками и, что еще неприятнее, личными посещениями всевозможные представители учебных учреждений, спортивных секций, детсадов и даже из детской больницы приперлись две тетки. Видите-ли, им нужно организовать игровую комнату для детей, чтобы им не так скучно было лежать, пока их лечат, за государственный, между прочим, счет. А то, что к детской больнице он никакого отношения не имеет и подобными вопросами занимается отдел здравоохранения теткам даже в голову не пришло. И всем, всем что-то нужно. Только и слышно: «Дайте то, сделайте это, обеспечьте тем-то». Учебные пособия, мебель, спортивный инвентарь, средства на проведение культурно-массовых мероприятий. А где их взять средства на все это? Нет этих самых средств. И не будет. И ведь умные все. Сразу и про бюджет и про законы начинают что-то там говорить. И про вышестоящие инстанции. Все здоровье положишь с такой работой.

Сверкающий чистотой лифт бодро доставил великого труженика и страдальца на семнадцатый этаж элитной новостройки. Квартира была приобретена совсем недавно, так, что хватало проблем еще и с благоустройством собственного гнезда. Обставить восемь комнат, оборудовать три ванных, застеклить хорошими стеклопакетами, а не теми, что установили при постройке дома, и утеплить четыре лоджии, это вам не шутка, между прочим. Денег нужно о-го-го! Да еще кухня двадцать пять метров – пространство-то нужно чем-то заполнять. Не в голых стенах еду-то готовить. А это все опять же деньги. И какие деньги. В общем, кругом одни проблемы.

Тяжело вздохнув «слуга народа» открыл тяжелую входную дверь квартиры. Ноздри уловили, шедший из кухни, умопомрачительный запах свежесваренного борща. Чиновник жадно сглотнул, почувствовав, что страшно проголодался и, швырнув портфель и куртку на выложенный мраморной плиткой пол, направился в столовую.

–Мы есть сегодня будем?– рыкнул он в сторону кухни, откуда неслись сводящие с ума ароматы.

Побарабанив по гладкой поверхности стола из итальянского ореха, рассчитанного на двенадцать персон, он нетерпеливо повторил свой вопрос. «Корова! Чего она там застряла?»– разглядывая затейливую резьбу, идущую по краю столешницы, сердито подумал он, изнемогая от голода. Тут же вспомнилось во сколько ему обошелся стол и остальная мебель для столовой, сделанная на заказ на родине того самого ореха из которого они были изготовлены. Вместе с доставкой, сумма получилась астрономическая. Но жена тогда уперлась и так ему надоела с этой мебелью, что он, в конце концов, сдался. А все эта ее чертова подружка-дизайнерша со своими советами. Она советует, а платит он…