Сергей Динамов - Падая легкою тьмой

– Капитан Лукьяненко, начальник пятой заставы. Сколько нарушителей, товарищ подполковник?

– Точными данными не располагаю. Ориентировочно десять – пятнадцать человек. Многочисленность объяснима ценностью груза. Вероятностью огневого контакта соответственно.

– Капитан Пономарев, замполит заставы. Вы имеете в виду, товарищ подполковник, возможность огневого контакта с нашими пограничниками?

– Имею в виду весь маршрут следования в целом. Согласно донесению, маршрут отработан, практикуется не впервые. Оптимальный численный состав диктует опыт.

– То есть вы хотите сказать…

– Да, капитан. Это не единичное нарушение и переход на вверенном вам под охрану участке границы Союза Советских Социалистических Республик.

Митька

Афганистан, в двенадцати километрах от границы СССР, 28.07.1982, 14:30

Маркел, не поворачиваясь, тычет калашом в нависающий над тропой выступ. Митька отползает. Пригнувшись, бежит за каменной грядой к уходящему ввысь, почти отвесному склону. Карабкается, цепляясь за трещины. Головной дух уже должен подходить. Если сразу полезет на обвал – увидит, и тогда Сорокин… Тогда всё к черту. Резина секунд тянется, тянется. Дух не любознательный, замер, осторожно высматривая. Митька ящерицей лезет дальше, вверх. Добравшись, впрессовывается в камни, тянет из – за спины трубу «мухи» [4] Гранатомет РПГ–26. . Дыхание забито жарой и подъемом, но рот жадно хватает лишь печеное густое варево. Голова – звоном, тонким, дребезжащим.

Дальний поворот тропы как на ладони. Солнце жарит не с зенита, а чуть сзади, засвечивая духам. Горяченная зеленая пластмасса жжет щеку. Снизу гортанный крик, но выстрелов нет. Еще двое не спеша подбегают. Говор, шипит рация. Значит, стоп. Митька непроизвольно проигрывает действие внизу: двое присели, один перебежками нюхает обвал. Чисто там, чисто. Зови. Резина времени, растянувшись, трещит на пределе. Пульс – ритмичной болью в ноющих висках. Шипение… Поворот оживает. Первый в магазинном лифчике [5] Лифчик (жарг). – здесь: жилет с грудными карманами для боепитания. , с калашом. За ним совсем пацан, на шее палка РПГ без гранаты. Остальные понурым гуськом, за спиной серые небольшие мешки, М–16… Замыкающий. Не соврал Хаким. Восемь. Поворот от них уже метрах в тридцати. Митька жмет. Труба, ухнув болью по перепонкам, подбрасывает. Короткий высверк в основании стены у поворота мгновенно разрастается в облако дыма, пыли, летят камни. Гулкий грохот эхом в вершинах. Бесполезную трубу в сторону. АКС. Жмется к стене от возможного камнепада. Треск пальбы сзади, бесноватый веер свинца шьет тропу. Передний валится, ухватившись за живот. Остальные со всех ног назад, но пути нет – пропасть. В прорези – серая спина. АКС коротко дергает. Вскинутые руки. Глаза ищут…

Уже некого. Все.

Кроссовка соскальзывает на спуске, когда остается метра два. Митька падает боком, ударив локоть и бедро. Боль рвет вымотанное тело. Выть охота. Мычит, поднимается, плетется к тропе.

Ермаков уже разложил пакеты на всех. Не снимая наушников, возится с кучей альпинистских прибамбасов. Рядом моток жгута, какие – то лямки. Хаким с дико вытаращенными глазами остервенело кромсает труп духа в лифчике.

– Что застава, Ермаков? – У Маркела свои заботы.

– Молчит, товарищ прапорщик.

Маркел орет на таджикском Хакиму. Тот, не обращая внимания, машет тесаком. Брызги крови.

– Разбирайте добро. Не лезет – сухпай выбрасывать. Кто боезапас тронет – убью.

Идет к Хакиму, отбирает тесак. Хаким вытирает кровь с довольной гримасы, что-то тарабарит. Из – под рукава халата трое часов. Маркел бросает тесак к добру. Хаким ругается, жестикулирует, пнув ногой труп, неохотно идет набивать свою торбу.

– Этих всех вниз, к Аллаху. Павлов, возьми РПГ. Не копаться! Две минуты – и выходим.

– Молодого нашел, – недовольно ворчит Митька, спихивая мальчишку. Палка РПГ навидалась. Но панорамка – целая, с живой подсветкой и даже в чехле. Заботливый был пацан.

– Ну что там, Ермаков?

– Все нормально, товарищ прапорщик. Молчат погранцы.

– Так… Зимин, вперед. Сорокин, замыкаешь. Подобрались, подобрались. Не спать. Верх и под ногами пасти.

Шаг тяжелый, на горбу прибавилось, бедро отдается ноющей болью. Впереди – монотонный, осточертевший маятник спины Ермака с коробкой рации. Пот струится, режет глаза. Все в расплывчатой мути. Митька вяло мотает головой, стряхивая водопад с бровей: «Когда ж всему этому… Ведь всему же когда – то».