Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла IV

А теперь льстиво величают «элитой».

Эта, выросшая в советской коммунальной тесноте шелупонь, первым делом стала закупать квартиры, размерами, много превышающими реальную жилую потребность, – совершенно как сильно оголодавший человек начинает, дорвавшись, лопать сверх всякой меры, и может даже – до заворота кишок. Осуждать, понятно, несчастного за такое нельзя, и мы тоже квартирных обжор осуждать не будем, тем более – у них у всех есть «другое за что».

Главными объектами Москвы, явились, конечно же, сталинские дома.

У них тоже есть свой ранжир, верхнюю строчку в котором занимают те строения внутри и вдоль Садового кольца, которые создавались не по типовым, а, в основном, по специальным проектам. И еще дома на нескольких главных проспектах.

В первой половине 90-х загородное дворцово-коттеджное строительство только осваивали, и привычка жить там еще не сложилась. Ну и пустоватая инфраструктура была – это сейчас там рестораны, концерт-холлы, бутики, педикюры и парикмахерские для собак… Не утонченная была еще эта публика, и даже, не будет ошибкой сказать – простоватая.

Вот сразу популярный тогда анекдот.

Встречаются два новых русских: «Я тут квартирку на полторы сотни метров купил. У тебя нет для ремонта хорошей бригады евреев?» – «Русские есть. Зачем тебе евреи?» – «Так я ж евроремонт делать хочу».

И это даже не совсем анекдот.

Сигнал мы получили в конце рабочего дня, и не от местного отделения, а из Администрации Президента – еще не до конца тогда оформившейся организации (вполне встанет на ноги после осеннего расстрела Белого дома), но уже очень наглой.

Пострадал родственник кого-то из тамошних главных, точнее, не он сам… впрочем, теперь надо обо всём подробно.

…

Звонок был нешуточный, поэтому группу возглавил Михалыч; и как «по особым случаям», нацепил на майорский мундир наградные колодки.

Вместе с экспертами двинули на двух машинах.

Конец апреля.

Как оживает уже легко одетая в это время Москва, вдруг хорошеют и улыбаются лица, сколько, оказывается, у нас привлекательных женщин, стройных фигур, плохо заметных под теплой одеждой, истосковавшихся себя показать… Москва уже не спешит домой… много гуляющих…

вот сейчас на Васильевском спуске…

…

а теперь на Ордынке…

Теплый, забытый почти за зиму ветерок через приоткрытые окна автомобиля словно приглашает нас в новую жизнь… и все мы, москвичи, одинаково ожидаем хорошего в эти прекрасные, ставшие длинными дни…

Нет, не все.

Сейчас выскочим через Добрынинскую на Садовую, и впереди у нас труп.

Предварительно знаем только – жена бизнесмена, у которого родственник из президентских людей.

Мы, конечно, в курсе про спайку новой власти и капитала, но сейчас не про то.

Встречают сразу у подъезда.

Молодой человек, по виду – охранник.

Свернутый пополам листок протягивает:

– Заключение врача скорой помощи, они только уехали.

– Тело не трогали? – беспокоится кто-то из наших.

– Нет, только сердце послушали, посмотрели зрачки.

…

Выйдя из лифта, оказываемся не на обычной площадке, а в приятно отделанном деревом холле, два вазончика с чем-то растущим-зеленым, столик, два кресла.

Из одного быстро встает другой охранник и вытягивается перед Михалычем:

– Прошу, товарищ майор.

Сбоку большая внутрь открытая дверь.

– Что, весь этаж ваш?

– Три квартиры в одну, товарищ майор.

Квартиры в таких домах не маленькие, у меня по соседству в Лаврушинском двое одноклассников в подобном живут – квартир-однушек там вообще нет.

Лифт ушел за второй нашей группой, а Михалыч показывает идти не дожидаясь.

Что-то вроде большой прихожей… встретивший охранник показывает куда дальше…

Ох, и творили «новые русские», создавая себе, с жиру бесясь, хоромы – даже куски несущих стен убирали; и такие «реконструкции» им столичные контрольные органы утверждали в течение суток; по действующим, конечно «черным», тарифам, а для посреднических услуг образовалась целая сеть частных фирм: юридически – уголовщина от старта до финиша.

То есть Коммунистическая идея терпела от «свободного рынка» разгромные поражения по всем направлениям, потому что… а какая в казарме вообще могла быть идея?

…

Входим в большую комнату… правильнее – небольшой зал… кроме дневного света – еще верхний… глаз схватывает без деталей дорогую светлых тонов обстановку… длинный красиво сервированный, и с цветами стол… в полукресле женщина с откинувшейся в сторону от нас головой… молодая, кажется… а дальше, справа в углу, несколько человек… женщина, трое мужчин, все смотрят на нас… какое-то на небольшом столике там питье…