Людмила Романова - Литературный оверлок. Выпуск №4/2019

Однако сие еще больше свидетельствует, что живой губернатор не может получить известие о собственной смерти и отставке. Коли не было никакого уговора! Вот и сидит у власти Петрович много лет, в ус не дует, на собственные политические и прочие похороны деньги не откладывает, смертное в сундуке под кроватью не держит, домовину сандаловую гробовщику впрок не заказывает.

Есть правда третий момент власти – обязанности. Но коли второй, то бишь, общественный договор на отправление власти отсутствует, то какие у нашего губернатора обязанности могут быть? С него и взятки гладки. Даже президент обязанности выполнять не заставит, пока сам Петрович этого не захочет.

Придут, бывало к Петровичу ходоки от мелких политических партий, странный вопрос задают:

– Ты, что тут Петрович в кресле сидишь, да нами управляешь, но мы так не договаривались!

А губернатор усмехается:

– Хватит не по делу бухтеть, будто не знаете, что культура наша политическая еще не до конца развита – тяжкое наследие социализма, стало быть, архаичная. А потому, велика и всеобъемлюща у нас роль вождя племени. И республика у нас оттого президентская, а не парламентская. Сказал же вам ясно президент, парламентская республика для нашей страны – сущая смерть! Стало быть, власть моя важная, символическая и сакральная. Местами – Божественная. Я в глазах жителей области должен почти магическими способностями обладать: лечить на расстоянии, тучи разгонять, как Чумак, засуху и наводнения предотвращать, помечать своим мускусом новые экономические территории, да по возможности покрывать как можно больше здоровых самок, честно выполняя нацпроект по демографическому росту населения.

– А как же символическое съедение вождя? – С надежной в голосе, обронили растерявшиеся политические оппоненты – ходоки: – По древнему скифскому обычаю ритуально съедают тело старого вождя, чтобы вместе с ним навсегда оставить в прошлом недороды, пожары, необоснованные репрессии, падение цен на пеньку на мировых рынках и прочие неприятности. Мы, дрова уже давно припасли, и приправы душистые импортные, место для кострища удачно выбрали.

– Дудки, – ласково сказал им губернатор, – Меня теперь только Верховный вождь может съесть и то, по протоколу, а он у нас вегетарианец по фамилии, если конечно, не шатун.

Однако знал Петрович, что нельзя требовать от народа абсолютной лояльности и приятия его губернаторской власти. Только глупцы – оппозиционеры негодуют и сердятся оттого, что чрезмерно надеются на неизбежные, в их понимании, перемены, посредством отставки губернатора. Петрович на самом деле догадывался, что нельзя полагаться на свое губернаторское могущество – сильные гибнут прежде всего. Нельзя полагаться на нажитые во власти деньги – проходит время и они растратятся в детях, внуках, племянниках и кумовьях. Нельзя полагаться на повиновение клевретов и слуг – их перекупят, они рано или поздно ослушаются, неизбежно обворуют, сбегут, а то и подло ударят в спину. Нельзя добиваться однозначного расположения столичных чиновников – оно очень изменчиво и призрачно. Нельзя добиваться благосклонности президента – между милостью и казнью порой не бывает паузы. И уж тем более нельзя полагаться на собственные обещания – в них нет правды. Губернатор – душа власти в области. А власть не имеет пределов. Так почему же должны быть отличны от нее свойства человека? Когда ты великодушен, стоишь выше радости, выше печали, то и люди тебе не причиняют вреда, а живут только для губернаторской пользы.

К взяткам в нашей области подходят всегда тактично и прагматично, как в любом примитивном, в хорошем народном смысле, обществе. Ибо взятка всего лишь на краткий миг прерывает повседневный круг потребления чиновника, но мощно выводит это насущное потребление, в новую, завораживающую дух, сферу местных социальных отношений.

Да и почему в нашем областном административном слое не может быть место такому хорошему традиционному обряду или ритуалу, как солидная взятка? Не так давно это блестяще подтвердил громкий судебный процесс. Глава одного из наших славных районов попался с поличным на крупной взятке. Губернатор похлопотал за друга и взяточнику дали условный срок. А все почему? Да по причине сохранения культурного слоя, из уважения к его насущным традициям. На суде чиновник клялся и божился, что деньги взял с коммерсанта за разрешение на строительство торгового центра, не себе в карман, а на дело благое – строительство церкви. И местный батюшка, отец его духовный, на сей процесс пришел прямо в рясе бородой трясти, мужей судейских стыдить и увещевать в пользу своего доброго чиновника-прихожанина.