Елена Долгополова - Воды бесценный дар

– Процедуры… Опять будут укол делать, так надоело!

– Ну что ж, потерпи. Зато потом будешь здоровым, как…

– Как кто? Вы хотели сказать, здоровым, как кит?

– Наверное, – старик вдруг о чем-то задумался и забыл про мальчика.

– Ладно, до завтра. Спокойной ночи. Если что-то интересное приснится, не забудьте записать!

– Обязательно, тезка, – ответил Игорь Кириллович.

Мальчик прошел в свою палату в конце коридора, где его уже ждала мама, лег на кровать и накрылся одеялом.

– Ну, как ты?

– Хорошо. Ты принесла книжку, которую я просил?

– «Моби Дика»? Принесла.

– Почитаешь?

Мама открыла первую страницу и начала читать: «Зовите меня Измаил».

Мальчик слушал и смотрел в окно на закатное небо, по которому плыли облака. Теперь ему казалось, что каждое облако было немного похоже на кита. Он перевел взгляд на маму. Ее лицо было усталым и осунувшимся.

– Мама, а ты видела живого кита?

– Нет, дружок, не видела… – она отложила книгу и взяла сына за руку. – Может, хочешь спать?

– Нет, почитай еще, пожалуйста. Мне нравится эта книжка…

На следующее утро мальчик решил зайти к старику до процедур и до завтрака. Уж очень ему не терпелось получить подарок.

– Игорь, только, пожалуйста, недолго, – сказала мама.

Мальчик приоткрыл дверь палаты. Старика на кровати не было, а на соседней койке лежал большой надувной кит и смотрел на мальчика нарисованными черным маркером глазами.

– Игорь Кириллович, вы где?..

Морщинистые пальцы с трепетом перелистывают страницы запылившегося дневника. Наткнувшись на черно-белое фото, пальцы судорожно сжимают его и подносят к близоруким глазам. С потрепанной картонки глядят четыре пары искрящихся радостью глаз: выставляющий напоказ большой улов коренастый мужчина, ногу которого обхватили две пухленькие ручки маленького мальчика, за ним – крупная девочка с множеством мелких косичек, плечи которой нежно обхвачены руками невысокой женщины; на заднем фоне толпятся грузчики, рыбаки; берег усеян лодками и пароходами, а за ними простирается море и где-то вдалеке сливается с небом. Пальцы медленно переворачивают фотографию, и глаза с трудом читают сквозь пелену выступивших слёз:

«5-ое мая, 1968 год.

Мы с семьёй вернулись с рыбалки. Дети так быстро растут! Осману недавно исполнилось 3 года, а Айгуль уже 5. Надеюсь, что Осман продолжит моё ремесло. Уговариваю Зухру родить ещё одного».

Упавшая слеза размывает чернила, и пальцы поспешно вытирают глаза. Пересохшие губы дрожат. Пальцы левой руки хватаются за ручку и, найдя пустую страницу в дневнике, начинают писать:

«Умейте находить повод для радости.

Проживая самые счастливые дни своей жизни, я не осознавал своего везения, продолжая строить планы на будущее и мечтать о лучшем. Только теперь я понимаю, что выезды на природу с семьёй в выходные после тяжёлой, но плодотворной рабочей недели – вот, что было для меня настоящим счастьем.

Теперь, спустя 25 лет, я прикован к постели. Единственное, что скрашивает жизнь, – это вечера, когда вы заходите ко мне с внуками. Я бы хотел иметь силы играть с ними, рассказывать истории, обучать чему-нибудь, чтобы они запомнили своего дедушку. Но проклятая болезнь не отстаёт, и мне больно от мысли, что не увижу, как они пойдут в школу, не похвалю за первую пятёрку…

Когда рыболовный промысел начал угасать, я думал, это худшее, что могло со мной случиться. Вода в Арале с каждой неделей опускалась всё ниже, уменьшалось количество пойманной рыбы. Первое было следствием эгоистичной политики государства, озабоченного лишь темпами роста экономики, без учета рисков для природы, второе – следствием истощения морской жизни из-за высокой концентрации соли. Рыбоконсервные заводы начали закрываться, а за ними опустели и дома: люди спешно покидали край. Мне же, прожившему всю жизнь в Муйнаке, некуда было бежать, да и в душе теплилась надежда, что это временно, стоит лишь немного потерпеть. В день удавалось поймать лишь две-три рыбы, и самым страшным для меня стало возвращение домой к грустной улыбке беременной Зухры и к вашим похудевшим личикам, потому что питались мы только рыбой. Тысячи семей неожиданно испытали на себе ужасы недостатка питьевой воды и пытки голода. Неизвестность и бездействие потихоньку ломали людей, всю жизнь зарабатывающих рыбным промыслом и отказывающихся верить в суровые предсказания.