Алексей Гумилёв - Прощальный танец дельфина

Лилиан выдохнула, отсчитала три секунды – тысяча один, тысяча два, тысяча три – и снова вздохнула.

– Я ничего не понимаю, Адриан. Зачем тогда ты согласился на лечение, если не веришь в психиатрию?

– Я верю тебе. Верю, что ты поможешь мне во всём разобраться, а не будешь пичкать таблетками, резать и бить электричеством.

– Электросудорожная терапия тоже эффективна, – снова в голосе Лилиан засквозило раздражение. – Чёрт, Адриан! Рассказывай уже, в чём дело.

Адриан помассировал пальцами виски и признался:

– Моя пациентка умерла.

– Что? – растерялась Лилиан.

– Одна женщина проходила у меня курс. У неё была обсессия, навязчивое состояние, почти дистресс. Я пытался ей помочь, делал всё, что мог. У меня за спиной, сестрёнка, десятки благодарных пациентов. Я это умею, и ещё ни разу – слышишь? – ни разу я не ударил в грязь лицом. Всегда получалось помочь людям. Но с этой женщиной… что бы я ни говорил, я не мог найти путь к её сердцу. Слова отскакивали от неё, как от стенки. И ведь она не закрывалась. Каждый раз, приходя ко мне, она слушала и говорила сама. Диалог был налажен, но результата он не дал. Точнее дал – переломанное тело на асфальте.

– Мне жаль.

– Да, мне тоже, – Адриан горько усмехнулся. – И после этого случая проблемы начались уже у меня. Депрессия, суицидальные мысли, паранойя. Я перестал доверять людям. Порой боюсь, что продавец в магазине подкинет мне какую-нибудь вещь и обвинит в воровстве. И самое раздражающее – провалы в памяти. Я могу пойти на кухню, а очнуться на улице, в другом квартале, спустя полчаса. Или проснуться одетым и уставшим, словно всю ночь бегал марафон.

– Это серьёзные симптомы.

– Я знаю, сестрёнка. Я дошёл до точки. Уже не могу общаться с пациентами, растерял все мысли. Не знаю, что и кому говорить, не слышу, когда говорят мне. А ещё боюсь, что очередной клиент кинется на меня с ножом. Поводов на это, конечно, нет, но я до чёртиков боюсь. Неделю назад сидел с пациентом и только спустя полчаса заметил, что мои ноги танцуют вверх и вниз, друг к другу и обратно, зубы стучат, а ногти на одной руке я уже обкусал до мяса. – Адриан издал короткий смешок. – Хорошо, что пациент ничего не заметил, у него своих проблем хватает. После этого случая я прекратил практику и позвонил тебе. Или написал? Не помню.

– Ты написал мне электронное письмо, Адриан, а также позвонил одной моей подруге. Ума не приложу, откуда у тебя её номер? Подруга сказала, что ты хочешь, чтобы я тебя вылечила. Письмо же было более витиеватым.

– Всё так, сестрёнка, всё так. Ты сможешь мне помочь?

– Как я уже говорила, я попробую, – решимости в голосе Лилиан хватило бы на целую кафедру докторов и Адриан позволил себе немного расслабиться. – Я правильно поняла, что ты отказываешься от приёма любых лекарств?

– Абсолютно. Человеческий разум – тончайший механизм высочайшего качества. Не надо чинит его молотком.

– Это не разумно, Адриан. Соответствующие медикаменты могли бы заметно ускорить твоё выздоровление. Гарантирую, что подберу самые щадящие препараты.

– Нет.

– Ты всё также не выносим, как в детстве, когда мы дрались. – Лилиан прикусила губу и, кое-что прикинув, потянулась снять золотую цепочку с шеи. Адриан с любопытством следил за её движениями. Через секунду Лилиан вытянула к брату руку с цепочкой, на которой из стороны в сторону болтался золотой дельфинчик. – Я хочу знать, что происходит в моменты твоего беспамятства. Следи за дельфином и слушай мой голос.

– Бесполезно, – Адриан отмахнулся от сестры как от назойливой мухи, его губы перекосились в высокомерной кривоватой ухмылочке. – Гипноз действует на подверженных ему людей, то есть на дураков, алкоголиков, наркоманов, и почти на всех пациентов психиатрических клиник, поскольку их разум уязвим и ослаблен. В царскую Россию в девятнадцатом веке из Европы приезжали гипнотизёры и выступали перед благородной публикой. А там каждый был с высшим образованием, так что эти артисты нетрадиционного жанра возвращались обратно, ничего не добившись.

– При чём тут Россия?

Адриан пожал плечами. Лилиан раздражённо откинула волосы за спину и подняла руку с импровизированным маятником.

– Следи за дельфином. Слушай мой голос. Раз, два, три. Твоё дыхание выравнивается, сердцебиение успокаивается. Ты тоже спокоен. Раз, два, три. Тебя клонит в сон, твои веки тяжелеют. Раз, два, три. Твои глаза закрываются, ты засыпаешь.

Адриан только пожал плечами:

– Прости, сестрёнка. Я слишком много читаю, возможно, дело в этом. Отец был чудовищем, но многому меня научил. Ты так и не освоила скорочтение?