Ирина Мартова - Светить, любить и прощать

Родильный дом – это священное место, где переплетаются и невыносимая боль, и сковывающий страх, и бесконечная радость, и уносящий в небеса восторг, сотканный из слез, умиления и облегчения. Это новая жизнь, едва ступившая на Землю, хрупкость и зыбкость, надежда и уверенность. Это целый комок бурлящих чувств, сплетение безумной любви и сильнейшей благодарности.

Родильный дом – это сгусток эмоций, выплескивающийся с мольбами и криками, шепотом и рыданиями.

Сергей Леонидович, отдавший этому заведению почти тридцать лет своей жизни, любил и это довольно старое здание, и свой коллектив, ставший его второй семьей. Он знал по именам всех санитарок и нянечек, медсестер и врачей, интересовался успехами их детей, помогал решать домашние проблемы, доставал необходимые лекарства, порой успокаивал и часто поругивал.

Он просто жил этой жизнью, не представляя себе иной, не мечтая об отдыхе и не пытаясь как-то отвлечься от дел насущных.

Сергей Леонидович сочувствовал всем поступающим роженицам, заботливо поддерживал их и строго наставлял. Пациенток своих он оберегал от ненужных потрясений, старался облегчить их природную боль и приглушить естественный страх.

Каждый новый рабочий день становился для Сергея Леонидовича подарком, испытанием, сюрпризом и благословением.

Итак, рабочий день закрутился по спирали, затягивая в свой бурлящий водоворот и докторов, и пациенток, и всех, кто каким-то образом оказывался в городском родильном доме.

Заведующий, погрузившись в обыденные, привычные заботы даже и не заметил, как за окнами снова стало темнеть. День уходил.

Зимние вечера скоротечны, загадочны и неожиданны.

Вдруг наползает густая синяя мгла, сразу темнеет, и день, еще не доживший до своего временного конца, все-таки уступает очередь раннему вечеру, властно поглощающему дневной свет.

Все в этом мире повторяется.

Декабрь, завершающий годовой цикл, напористо и стремительно приближал любимый праздник.

Доктор, с головой ушедший в каждодневные хлопоты, о грядущей новогодней суете еще и не думал. Все было некогда. Круговорот дел в его роддоме никогда не кончался, не останавливался, не ослабевал, хотя это Сергея Леонидовича совсем не удручало.

Человек ко всему привыкает. Ко всему, как ни странно…

И к заботам, и к работе, и к достатку, и к бедности…

К любви и ненависти. К горю и бедам.

Ко всему в этой жизни можно привыкнуть, кроме одного: к смерти никогда нельзя привыкнуть. Никогда.

В их роддоме такая беда случалась очень редко. Но здесь о ней помнили все и всегда. Помнили, хоть и не говорили. Не принято об этом судачить. Врачи ведь со временем тоже суеверными становятся.

Часов в пять Сергей Леонидович наконец-то опять вернулся в свой кабинет. Довольный прошедшим днем он взглянул за окно:

– Надо же, уже темно. Куда только время летит? Ну, да ладно. Все-таки нынешний день не бездарно прошел.

И правда, было чему радоваться.

Документы на поставку нового оборудования согласовали. Ремонт на третьем этаже закончили. Приемное отделение, отреставрированное и обновленное, сегодня в полдень торжественно открыли.

Хорошо-то как! Целый год не зря трудились.

Дверь кабинета скрипнула, приоткрылась, и уставшая женщина в белом колпачке на седых волосах заглянула в кабинет:

– Ты здесь, Сергей Леонидович? Можно?

– Заходи, конечно, Варвара Петровна. Садись. Чаю хочешь?

Женщина, вздохнув, чуть качнула головой:

– Давай, коли не шутишь, выпьем по чашечке. Что-то я устала сегодня. Ой, устала! Какой-то бесконечный нынче день выдался. Просто безумный…

Сергей Леонидович включил небольшой электрический чайник, стоявший на низкой тумбочке у окна, достал пачку с заваркой и озабоченно взглянул на женщину:

– Чай-то какой заварить? А? Зеленый? Или черный хочешь?

Варвара Петровна устало отмахнулась:

– Ой, да перестань уж… Какая разница? Все равно.

Но потом, подумав, все же добавила:

– Если есть зеленый, давай лучше его…

Заведующий согласно кивнул:

– Ну, давай зеленый.

Заварив в стеклянном чайничке ароматный чай, терпко пахнущий жасмином, доктор присел за стол:

– Пусть немножко настоится, будет чуть крепче, а то к концу дня мозги уже кипят…

– Да, – вздохнула женщина, поправив седые волосы, – слава Богу, день к закату. А то, кажется, еще бы часок – и я бы упала без сил.

Сергей Леонидович насмешливо прищурился и недоверчиво подмигнул коллеге, сидящей напротив: