Агата Колобанова - Я буду жить!

Теперь дело за малым. Выложить из машины почти дохлого пса. И забыть навсегда место, где его оставил.

Гранд пришел в себя от холода.

Почему дома так холодно? И пол какой-то мокрый?

Пес поднял голову и огляделся.

Небо… кусты…

Он не дома!

Гранд попытался вскочить на лапы. И не смог. Задняя часть тела отозвалась пронзительной болью, заставив вскрикнуть. Лапы не слушались.

«Иван? Тося? Где вы?» – испуганно позвал пес.

Никто не ответил.

Он лежал, вслушиваясь в незнакомые, пугающие ночные звуки. И пытался вспомнить, как здесь оказался.

Вот он лежит на белом столе и ругается на нехорошую женщину, которая злит Ивана. Вот Иван подходит к нему, подхватывает на руки…

Как он тут оказался? Как? Где Иван?

Случилось что-то ужасное.

«Иван? Иван! Иван, где ты, где ты, где???!»

Он звал. Кричал, потом затихал, вслушиваясь в ожидании знакомых шагов, родного, любимого голоса. И снова звал.

Темнота постепенно сменилась сумраком. Сумрак – светом.

Он все еще лежал. Лежал на траве в кустах. Никто так и не пришел за ним. Только где-то в отдалении проезжали машины.

Гранд затихал, прислушиваясь к каждой из них – вдруг это Иван едет за ним? Но Иван все не появлялся и не появлялся.

К ознобу и боли прибавилась жажда. Он хотел пить. Но воды рядом не было. И никто за ним не приходил.

Так и прошел весь день, до самого вечера. Гранд ждал, Гранд звал, Гранд надеялся.

«С ними что-то случилось. Ужасное. И они не придут. И я буду лежать тут, пока не умру» – понял пес.

Это было ужасно обидно. Еще недавно все было так прекрасно, так хорошо. Он был так счастлив! А теперь он умрет. Здесь, в кустах, в тишине, в одиночестве.

«Я умрууууууууууу! Умруууууууу! Умрууууууу!!!!» – рыдал пес, вслушиваясь в единственный голос, который оставался с ним – в свой собственный. Засыпал, выбившись из сил. Просыпался, и снова рыдал. Рыдал, чтобы слышать свой собственный голос.

Сколько прошло времени? Он не знал.

Только это пробуждение отличалось от остальных.

Он услышал шаги.

Кто-то приближался к нему. И этот кто-то был человеком.

Незнакомым человеком. Но это уже не важно. Главное – он больше не один.

«Сюда! Сюда! Я здесь!» – попытался позвать Гранд.

И сам удивился тому слабому тихому писку, который у него получился.

Тихому, но не настолько, чтобы его не услышали.

Шаги затихли, а потом ускорились.

«Собачка! Собачка, где ты! Я уже иду на помощь!» – сказал тонкий высокий голос. – «Я сейчас тебя отвяжу!»

«Я здесь, я здесь!» – отозвался пес.

Он звал своим тихим, осипшим голосом, боясь, что человек уйдет.

А человек шел на его голос и говорил с ним. И это было прекрасно!

Наконец, она вынырнула из кустов. Маленькая, в больших очках и желтом платьице.

«Я здесь, собачка! Не плачь».

Тонкие детские руки безо всякого страха коснулись большой собачьей головы.

«Меня нашли. Я буду жить!» – понял пес, утыкаясь носом в пахнущую одуванчиками ладонь.

Совсем недавно бабушка обсуждала с соседкой статью из газеты. Статью про то, как нехорошие люди привязали в лесу свою собаку и бросили ее там умирать. Вой собаки услышали грибники и спасли ее.

А ночью Оля услышала собачий вой.

Бабушка сказала, что это, наверное, кто-то из соседей вывез собаку на дачу, и та просится в дом, не хочет ночевать во дворе.

Оля хотела бы верить бабушке. Но вой не стихал. Он продолжался всю ночь. И весь день. И всю следующую ночь.

Девочка сидела на кровати и слушала полный тоски голос. И понимала, что вой становится все слабее и все чаще затихает.

«Без еды можно прожить месяц, а без воды – только три дня» – вспомнила она слова папы.

Там, где-то там, сидит собака. Привязанная к дереву. Без еды и воды.

Бабушка вряд ли отпустит ее искать собаку. И не пойдет искать собаку вместе с ней. Значит, придется спасать тайком.

Что может понадобиться? Вода. Воду можно налить в пластиковую бутылку – у бабушки их много. Еда. С этим сложнее. Хотя…

«Бабушка, такие вкусные у тебя оладушки сегодня! Я еще хочу!» – неожиданно заявила Оля за завтраком.

«Ух ты, малоежка наша добавки просит!» – обрадовалась бабушка, щедро накладывая в тарелку горяченькие оладушки.