Борис Вараксин - Абзац

Палец инстинктивно нажал на курок.

***

Грохнуло так, что Иннокентий выронил оружие.

Раздался вскрик и тело с коротким возгласом рухнуло вниз.

Посветил. На полу, ничком – человек. Под ним – чёрное растекающееся пятно. Иннокентию стало плохо.

Человек пошевелился и застонал…

Приподнялся, прижался к стенке…

Иннокентий наклонился к несчастному.

Кровь текла неудержимо, но человек не обращал на неё внимания – что-то искал, запустив руку под рубашку. Наконец, нащупал входное отверстие и, покопавшись во внутренностях, вытащил револьверную пулю… Бросил к ногам полумёртвого Иннокентия:

– Что, парень, теперь знаешь, каково это – убить человека? Принеси-ка водички… Холодненькой… Ну, и тряпочку прихвати…

– А вы… кто?

– Я? Писатель… Романы пишу… Детективные… А ты их читаешь… По ночам, при свече… Чтоб пробрало…

– А зачем вы это… под пулю?

– Да ерунда. Уже привык. Пока на себе не испытаю – ничего написать не могу. А как получу порцию свинца куда-нибудь в область кишечника – сразу всё становится таким убедительным! Не хочешь попробовать? Нет? Вообще переходишь на женские романы? Эх, слаб пошёл читатель.

Иннокентий, плохо соображая, принёс полотенце и стакан воды:

– Может, вызвать «скорую»?

– Не надо. Я в порядке.

Поднялся, подошёл к двери:

– Ну, прощай. Мне сегодня ещё эпилог писать… С эпитафией.

Ухмыльнулся и шагнул за порог. Иннокентий подумал… и пошёл дочитывать детектив. Впереди было самое интересное.

Дверь распахнулась. На пороге стоял он: великолепный, неподражаемый, в элегантном костюме, безупречно начищенных ботинках и ослепительной улыбке.

О-о, как забилось её сердце! Оно готово было выпрыгнуть из груди (способной составить конкуренцию и Бриджит Бардо). В уголках прелестных глаз мелькнула загадочная, как у Джины Лоллобриджиды, улыбка, а с обнажённых плеч (ничуть не хуже, чем у Бритни Спирс) сползла накидка из меха – точь в точь, как у Мэрилин Монро. Поджав прекрасные ноги с упругими, как у Наоми Кэмпбелл икрами и коленками, способными пленить и Марчелло Мастрояни, она подалась навстречу поцелую, о котором мечтает каждая женщина. Но он упругой походкой проследовал мимо, к телевизору, и переключил его на последние известия.

Шёл прямой репортаж с места очередной загадочной катастрофы: на глазах у всех под воду ушёл лучший крейсер королевского флота. Играла траурная мелодия, накрапывал дождь, премьер-министр скорбно поджимал губы…

Налил себе стакан виски и залпом выпил: «Чёртова работа. Третий крейсер за месяц! Эти англичане совсем тупые. Этак у них от флота скоро ничего не останется…»

Она распахнула одеяло и, всё ещё надеясь на что-то, призывно протянула руку – прекрасную, как у леди Ди.

Налил второй стакан: «Ну, до дна! За Звезду Героя!»

Она запахнула одеяло и поехала к маме. Какие же они бестолковые, эти русские!

Никто не знал, откуда у Авдотия Павловича, крупного бизнесмена и глобального инвестора, столько денег. Ходили слухи, что в подвале его лондонского поместья налажено производство дензнаков прямо из воздуха, но он всё отрицал.

Жилище миллиардера с виду было вполне обычным: колонны, портики, львы на мраморной лестнице. Внутри – всё по последнему слову техники: системы вентиляции и отопления, дизайнерский интерьер и плазменные панели в каждой комнате. В общем, никаких хлопот в смысле текущего ремонта в ближайшие тридцать лет не ожидалось.

Однако, всё это владельца не интересовало. Все эти современные штучки были ему безразличны и он всё свободное время проводил не перед телевизором, а в глубоком подвале, обнаруженном на стадии строительства.

Это был необычный подвал, в одной из стен которого рабочие, убиравшие вековые наслоения мусора, наткнулись на маленькую дверь. Авдотий Павлович вскрыл её лично и не прогадал: за дверью начиналась система подземных ходов, ведущих в самые отдалённые уголки Лондона. Их-то миллиардер и изучал в свободное от бизнеса время.

Однажды он очутился в одном из нехоженых ответвлений системы. Подземелье заканчивалось ступеньками, ведущими вверх, и маленькой дверцей, которую он не замедлил вскрыть, для чего пришлось изрядно повозиться.

За дверью обнаружилась небольшая комнатка. Тусклый свет с трудом пробивался в крохотное оконце. Выглянул наружу и увидел площадь, битком набитую народом. Шум, гам… Все явно чего-то ждут.

Внезапно дверь распахнулась и в комнату ввалился свирепого вида мужчина. Зверски посмотрел на Авдотия Павловича и заорал ему что-то крайне оскорбительное. При этом палец его недвусмысленно указывал на красную материю, перекинутую через спинку стула.