Алексей Митрофанов - Мясницкая. Прогулки по старой Москве

– Наш первый вариант гостиницы «Москва», – не задумываясь, ответили архитекторы.

– Стыдно вам, молодые люди, – ответил Веснин.

На фотографии был изображен фасад ялтинской гостиницы, спроектированной Щусевым за много лет до этого. Справедливость была восстановлена. Создатель главного сакрального сооружения страны вновь вышел из опалы.

* * *

Мавзолей же, между тем, жил своей жизнью. Говорят, что сразу же после открытия там испортилась канализационная труба (ее неосторожно повредили при строительных работах). И якобы по этому поводу патриарх Тихон заметил: «По мощам и елей». Если это так, то в специфическом «елее» недостатка не было – с трех сторон от мавзолея размещались часто посещаемые туалеты.

Но была проблема посерьезнее. Трубы-то починить несложно, а вот что делать с Мавзолеем – было не совсем понятно. Да, держать его открытым для осмотра тела. Но и только-то?

Высокопоставленный чиновник того времени Л. Красин предложил: «Может быть, уместно будет над самым гробом Владимира Ильича дать гробнице форму народной трибуны, с которой будут произноситься будущим поколением речи на Красной площади».

Красину вняли, и трибуна появилась. Тем более что прецедент имелся: задолго до Рождества Христова древние жрецы-халдеи свершали свои колдовские обряды над мумиями почитаемых божеств.

«Пятнадцать человек на сундук мертвеца», – так окрестили в будущем традицию, заложенную Красиным.

В тридцатом году на площади появился Мавзолей гранитно-лабрадоровый. При разработке саркофага Щусев и его помощники вспомнили пушкинскую фразу о хрустальном гробе. И, по преданию, долго ездили по городу Москве – искали среди витринных окон подходящее стекло.

Вообще, с Мавзолеем связано немало преданий и легенд. Неудивительно, если учесть предназначение этого сооружения. Чай не кафе, не прачечная – главный склеп СССР.

Мавзолей сделался одним из символов Москвы. Он постепенно обрастал имуществом. Туда, например, поместили, знамя Парижской коммуны. Поговаривали, что в Мавзолее организовали спецбуфет и что именно здесь находится парадный вход в подземную, на глубине трех сотен метров, квартиру для тайных пьянок социалистического руководства.

Но все это, конечно же, держалось в тайне от народа. Простым людям разрешалось лишь одно – пройтись неспешным шагом мимо тела. Для того чтобы полюбоваться на «живого Ленина» следовало отстоять длинную очередь. Турист Джон Стейнбек так писал о роли Мавзолея в нашем обществе: «Весь день и почти ежедневно вереница людей медленно проходит через Мавзолей, чтобы посмотреть на Ленина через стеклянную крышку гроба; идут тысячи людей, они проходят мимо, мгновение смотря на выпуклый лоб и острый нос, и заостренный подбородок Ленина. Это похоже на религиозный обряд, хотя они это религией не назвали бы».

А инвалид Жачев из романа Андрея Платонова «Котлован» объяснял своим товарищам: «Марксизм все сумеет. Отчего ж тогда Ленин в Москве целым лежит? Он науку ждет – воскреснуть хочет».

Отношение народа к Мавзолею было странным.

А на трибуне каждый праздник жили своей жизнью первые люди государства. Как-то раз во время демонстрации шел мелкий дождь. Сталин на время отлучился, и Каганович снял перчатки и начал стряхивать капли с парапета на головы генералов, стоявших ниже ярусом. Генералы морщились, но не протестовали. Вскоре вернулся Сталин, строго посмотрел на своего коллегу, однако не сказал ни слова, а тоже снял перчатки и продолжил дело, начатое Кагановичем.

И это – лишь один из многих эпизодов жизни на трибунах Мавзолея.

Правда, в войну у него наступили дни безрадостные. Чтобы авиация врага не разбомбила главную святыню государства, ее подвергли маскировке. В результате величавый Мавзолей скрылся под муляжом обыкновенного жилого дома. Впрочем, во время знаменитого ноябрьского парада сорок первого святыню расчехлили, и Сталин выступил с трибуны с речью.

Правда, тела Ленина в то время в Мавзолее не было. Его еще в самом начале войны отправили в эвакуацию, в Барнаул. Сопровождали мумию главный смотритель академик Збарский с женой и юным сыном. Всей компании дали отдельное купе. Збарский и его супруга заняли верхние полки, а сын и Ленин – нижние. Спирт, выданный для ухода за покойником, обменивали на маргарин.

Ленин плохо перенес поездку и вернулся, весь покрытый плесенью. Тогда один отважный доктор обдал тело кипятком. Плесень сошла, однако Ленин после этого начал пузыриться и разлагаться. К счастью, главные фрагменты – голова и руки – сохранились.