Сергей Нохрин - Попытка Реквиема

– Два дня какой-то «антабус» пьет. А что за парень я не знаю.

Я почему-то склонен ей верить. За два года торговли у Зои сложилась весьма солидная клиентура, готовая выложить за спирт последний гривенник или сплетню, а это значит, что в комнате находится действительно кто-то чужой.

…Что я себе нафантазировал? Придумал какого-то монстра в жанре «horror» 1. Ребячество все это… Дождь виноват, будь он неладен. Усталость и дождь. Долгий-долгий, нудный-нудный…

Перед нами слегка покачиваясь, стоит пьяненький мальчишка, лет девятнадцати. Ничем не примечательный убийца. Вполне обычная внешность. Небольшого роста, шапка волос с «рыжинкой». Веснушки возле носа. Он часто облизывает губы и как будто извиняется:

– Документы при себе гражданин начальник. Вот… Зашел в гости к знакомым. Жил здесь в общежитии… когда-то…

Я припоминаю его лицо. С полгода назад он приходил в один из служебных кабинетов для того, чтобы встать на учет, после первой «отсидки». Долго слонялся по коридору, потому, что его участковый был на выезде.

Текст записки, изъятой при личном досмотре подозреваемого:

«Мама скажи мне я очень плохой сын? Плохой внук, да? Я понимаю, что от меня одни неприятности, ты пойми, я устал сам от себя! Мамуль я очень мечтаю измениться, но мне трудно! Наркомания это тяжелая беда, и в одиночку с ней почти, что невозможно справиться! Я понимаю, что наркомана даже за человека никто не считает, хуже скотины! Но мамуль я хоть и наркоман, но все, же в первую очередь я живой человек, мне тоже может быть обидно, грустно и больно и т.д. Мама, я не хочу садиться в тюрьму, там не так уж и хорошо, как вы мне ее расхваливаете, потому, что это в первую очередь тюрьма, а не профилакторий! Мама если бы ты только могла представить, как я мечтаю увидеть нормальную жизнь! Найти более или менее нормальную работёнку, найти девушку, я хочу, чтобы у меня была своя семья, что бы был малыш, хочу жить ради него! Я устал от такой жизни, которой живу я, это даже не жизнь, это мука и горе. Почему неудачи и неприятности преследуют меня, как будто я проклят. Мамулечка, я больше не хочу так жить! У меня уже всё болит внутри, когда надо всё тело ломит, каждую косточку выкручивает, мне иногда кажется, что мне осталось совсем немного!»

Выписка из приговора:

« В половине девятого он позвонил в дом Федоровой Г.А. и когда она открыла ему дверь и пропустила в веранду Осокин И.В. с целью хищения чужого имущества, вооружившись ножом и используя его в качестве оружия, применяя насилие опасное для жизни и здоровья, внезапно для Федоровой напал на нее, когда она повернулась к нему спиной и с целью умышленного убийства потерпевшей нанес ей ножом не менее 59 ударов по телу в область спины, груди, живота, лица, причинил множественные ранения мягких тканей лица, рук, передней и задней поверхности грудной клетки, которые как в отдельности, так и в совокупности квалифицируются как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Причиненные телесные повреждения вызвали обильную внутреннюю и наружную кровопотерю, которая и явилась непосредственной причиной смерти Федоровой».

Глава 1

«Монолог»

«Жизнь – трагедия для того, кто чувствует,

и комедия для того, кто

мыслит»

Ж. Лабрюйер

2016 год

Кафедра административного права и

административной деятельности ОВД

БЮИ МВД России

Никого не осуждаю. Как бы ни хотелось. На это есть Высший Суд!

Как ни крути, а без воспоминаний не обойтись 2… Мне двадцать три года. Я тороплюсь жить, и видимо, поэтому всюду опаздываю. Передо мной целый мир, который я последовательно и жадно изучаю. Днем изнуряющая работа на заводе, где мне доплачивают за «вредность», но вязкое слово «усталость» мне еще незнакомо. Мне очень многое нужно успеть, заявить о себе в этом огромном суетливом мире, состоятся, добиться – одним словом оправдать свою жизнь. Вечерами меня поджидает знакомство с творчеством бывшего «самиздата» – Даниила Хармса, Аркадия Аверченко, Константина Вагинова, Артюра Рембо, братьев Стругацких, Станислава Лема, Александра Галича, стихами Русского зарубежья, (гениальные строки Бориса Поплавского скрашивают мое вечернее одиночество), и еще многими удивительными авторами. Кроме того, я открываю для себя огромный пласт запрещенной ранее музыки, нежно поглаживая купленные втридорога из-под полы пестрые виниловые пластинки с таинственными названиями – малый джентельменский набор: «The Beatles», «The Doors», «T.Rex», «ELP», «Creedence Clearwater Revival», «Bob Dylan» и т.д. Об этом времени замечательно скажет трагически погибший поэт Александр Башлачев: «Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл околдовали нас первыми ударами…».