Жан Висар - Кот по кличке Мяу. Том I

Тьфу, ты – гадость какая! Да разве ж это жизнь! Тем более – научная. Какая уж тут наука. Нет уж! К такому стремиться – да, ни за что на свете! Уж лучше на 120 рэ. прозябать. Но это я так раньше думал – до своего гениального открытия.

Потому что можно руководить огромным отделом, а можно, наоборот, небольшим таким камерным подразделением в два-три человечка, а, если получится, то и вообще в одном единственном собственном лице. Маленький такой, скромный, никому не нужный начальничек. Заведуешь себе сам собой и сам собою же и руководишь. С коллективом у тебя, как вы сами понимаете, взаимопонимание полнейшее. Сам себе задачи ставишь, сам с себя и спрашиваешь. Ковыряйся в свое удовольствие, грызи себе тихонько гранит науки сколько влезет. Но только именно тихонько, как мышка за шкафом. Грызи и не высовывайся. Хрум-хрум, хрум-хрум…

А еще лучше, если над тобой в качестве этого шкафа твой дружок – зав. лаб., тоже небольшой какой ни будь лаборатории. А ты под ним еще меньшим завом заховался. Тут уж тишина полная. Покой. Рай земной.

Вы скажите, – но у него же тогда и зарплата соответствующая. У этого – который сам себе и начальник, и подчиненный. И никому не нужен. А вот и нет. Вот и нет! Тут вы маху дали, да и немудрено, я же и сам так сначала думал. А оказалось, – нет.

Это и есть мой главный секрет. В том то и суть, что тогда зарплата в отраслевой науке совсем не от того зависела большой ты начальник или маленький. Умный ты или глупый. Скучный продолжатель чей-то научной школы или бунтовщик, ниспровергатель основ. Да наплевать! Все это тех, кто зарплату назначает, нисколько не интересовало, потому что зависела ваша зарплата, вы не поверите, от другого совсем. От одного махонького слова из трех букв. Причем даже не того, о котором вы сейчас подумали. Совсем другое было слово. Слово – «Зав.». Закон, который я тогда открыл, был прост до безобразия и гласил: «Если перед названием вашего подразделения стоит это короткое, как заклинание, слово «Зав.», причем совершенно не важно «Зав.» чего, то – извольте прямо в кассу, и оклад 250 рэ. в месяц – ваш. Если вы при этом еще и кандидат наук (а равно и доктор), то уже – 350 – прошу получить! А если у вас еще и набежало десять лет научного стажа, то тогда все – конец всему, вершина! 400 рэ! Бешеные по тем временам деньги!

Представляете, как все просто! И когда я в теории этого дела разобрался, то стало очевидно, что для повышения благосостояния советскому ученому всего-то нужно: – первое, получить самую маленькую должность, но обязательно с этой волшебной приставкой. В нашем институте такая должность была и называлась она очень скромно – «зав. сектором», ну, и второе дело, – защитить диссертацию. А научный стаж – он и так, сам собой накапает. И все, господа! Больше ничего делать не надо! Причем – всю жизнь, до самой пенсии, тоже кстати, повышенной. Только эти два условия и все. И дальше можно заниматься только любимым делом – сколько влезет и в свое удовольствие, потому что выше уже некуда. Буквально как в песне – «И ты на вершине. Ты счастлив и нем!»

К описываемому моменту, я, применив эту, разработанную мною, теорию на практике, и подтвердив тем самым, что именно она – практика и является критерием истины, как раз этой заветной вершины и достиг.

Из банального рук. группы, штатное расписание которой было очень скромным, ибо состояло всего из одного человека – меня самого, я превратился в высокооплачиваемого зав. сектором, а, будучи уже и кандидатом наук, сам собою в этом секторе теперь и заведовал.

А произошла эта метаморфоза как-то сама собой, весной 80-го. Вот уж действительно – главное правильно поставить перед собой жизненную задачу и не дергаться, а оно и само тебя на ее решение вдруг как-то и выведет. Причем даже не так как ты сам ожидаешь, а как-то неожиданно – по-своему. Так и здесь получилось.

Нас всех тогда заставили заполнять какие-то немыслимо крутые анкеты. Не на двух листках, как обычно. Нет! Это было, как говорят в Одессе – чего-то особенного. Тонкие, но большие – в печатный лист – сброшюрованные тетрадки на серой бумаге в несколько страниц. И называлось все это почему-то – «Выездное дело».

Ответив на десятки поставленных там, совершенно идиотских вопросов, нужно было, как говориться, «взять на карандаш» всех своих родственников. Всех – до седьмого колена! Ну, не до – седьмого, конечно. Но до третьего или даже до четвертого – это точно! Бабушки, прабабушки, шурины и девери… Их дети и жены. Настоящие жены и бывшие жены. И девичьи фамилии и тех, и других. Кошмар! Кто, где и когда родился. Кто, где захоронен. Участвовал, – не участвовал. Был, – не был. Состоял, – не состоял. Привлекался, – не привлекался. И черт его знает, чего там еще не было!