Василий Скрипов - Дорогами Пинтуриккио

Созвучие своим ощущениям я нашел у Гете, который сказал: «Тот, кто хочет понять поэта, должен побывать в его стране», – то же самое можно сказать о художниках и их творениях, накрепко входящих в душу в окружении тех самых пейзажей, что служат фоном их картин…

В городах Умбрии сохранилось много картин и фресок Перуджино и Пинтуриккио. В истории искусства они не занимают первостепенное место, особенно Пинтуриккио, но достаточно побывать в Перудже и окрестных городах, встретиться в галереях и храмах с их живописью, чтобы ощутить симпатию к их мягкому колориту, гармонии красок и внутреннему покою произведений этих мастеров.

Позднее мне посчастливилось побывать в музеях многих стран, вбирая в себя сокровища живописи как давно любимых Рембрандта, Веласкеса, Вермеера, Брейгеля, Ван Гога, так и заново открытых Джотто, Мазаччо, Беллини, Тинторетто, Джорджоне, Фра Анджелико, отца и сына Липпи, Гирландайо, Караваджо, Тициана, Рогира ван дер Вейдена, Климта… И тем не менее я никогда не забывал умбрийских мастеров и с радостным узнаванием встречал их работы в Лувре, Брере, Ватикане, Венском музее и даже в таких маленьких галереях, как в Монтефалько, Сан-Джиминьяно или Пиенце…

***

А что же наши, родные российские художники? Разумеется, я их любил и знал с юности. Просто они были такими давно знакомыми, такими близкими, всегда доступными, что не казались открытием. И все же именно после итальянских фресок и мастеров Проторенессанса я новыми глазами увидел и Андрея Рублева, и Феофана Грека, и Дионисия. К тому же начал паломничество по российским монастырям и храмам, знаменитым своими фресками. Об этом – некоторые эссе в моей книге.

И наконец, я не мог обойти вниманием свою малую родину – Урал, где прошло мое детство и юность, и куда я возвращаюсь каждый год. Там мои корни, там похоронены мои родители – Тамара Васильевна и Петр Павлович, брат Анатолий, светлая им память. Жива моя старшая сестра Нина, которая дает мне пример стойкости и любви к жизни, дай ей Бог здоровья.

А на жизненном пути меня поддерживают моя жена Алла и сын Максим с невесткой Ануш. Этой книги, как и многих моих путешествий, могло бы не случиться, если бы не их деятельная любовь и присутствие в моей жизни. И душа радуется, глядя на чудесных внучек Веронику и Алису, им тоже посвящены отдельные главы книги.

С признательностью хочется поблагодарить моих друзей и коллег Ярослава Пичугина, Виктора Паленного, Виктора Карепова, Тамару Шатулу, которые помогали в подготовке книги, а также Юрия Грум-Гржимайло, давшего ряд ценных советов по изданию сборника.

Добавлю, что люблю перечитывать книги путешествий Павла Муратова, Генри Мортона, Павла Ипполитова, Петра Вайля, путевые записки Стендаля и Гете, так что их можно назвать моими спутниками и учителями.

Едва я возвращаюсь из очередного путешествия, как меня тянет в следующее. «Призрачный дым скитанья», как писал Олег Чухонцев, снова и снова брезжит передо мной и зовет «тоска пространства». Те, кто вошли во вкус странствий, поймут меня. «Путешествие – это увлекательный путь к себе», – точно заметил кто-то из писателей. Впечатления от блужданий по странам и городам лучше сохраняются благодаря фотографиям, сделанным в пути, и запискам, легшим в основу книги. Как сказал Петр Вайль, «путешествовать и молчать об этом – глупо. Более того – невозможно». Вот я и не молчу…

Надеюсь, что у меня впереди таких путешествий будет еще немало…

Честное слово, это получилось спонтанно. Отправляясь в путешествие по волшебной стране Умбрии, я не знал, что Пинтуриккио был глухим. Точнее, читал когда-то, когда еще не увлекся Италией, но со временем это знание выветрилось, как не имевшее для меня в то время большого значения.

Гораздо больше значило для меня детское воспоминание о картине Пинтуриккио, увиденной в давнем фильме «Достояние республики». Портрет мальчика в красном камзоле, с грустным и задумчивым взглядом, тонкой и изящной работы, на фоне дымчатого итальянского пейзажа, завораживал.

Действие фильма разворачивалось в России, раздираемой Гражданской войной, вокруг найденной коллекции картин, которую украшал этот портрет. И когда герой Андрея Миронова, которого бандиты заставили стрелять в эти шедевры, предпочел умереть, пытаясь спасти великие полотна, это поражало. Потрясла эта жертвенность – картины дороже, чем своя жизнь. Тогда, в детстве, это не укладывалось в голове, но запомнилось навсегда. Как и необычное имя мастера…