Виктор Минаков - Ностальгический казус. Рассказы для взрослых

Недели полторы после этого разговора я Степана не видел. Его слова о негасимой любви к своей подковерной профессии уже позабылись, их я и сразу посчитал не серьезными: чего только не напридумает подвыпивший и обиженный человек. Но не все оказалось так просто.

Однажды, уже в марте, в субботу, когда я заждался трамвай на остановке у центрального рынка, над моим ухом вдруг раздался знакомый приглушенный голос:

– Сергеич, привет! А ты чего тут таишься?..

Я оглянулся – Степан. Он был одет, как грибник: старая шляпа, серый, поношенный плащ, короткие сапоги из резины. Впрочем, и все здесь были одеты не броско. Во-первых, погода: холодно, слякоть, порывистый ветер, а во-вторых – само место: трамвай сейчас – это транспорт для бедняков.

– Да вот…, – начал я объясняться и показал на две сетки, стоявшие возле ног, – за картошкой приехал… А ты чего?.. Как незаметно ты подобрался…

– Я-то?.. – сосед подмигнул мне сереньким глазом и прикрыл рот ладонью. – Любуюсь посадочным материалом.

– Дачей уже обзавелся?.. И где же твой посадочный материал?

Ни в руках у него, ни с ним рядом я ничего не заметил.

– Так вот же он, прямо перед тобой, – Степан очертил полукруг своим выдающимся носом.

Передо мной, сзади и по бокам я видел только плечи и головы горожан, как и я ожидавших трамвая. Я недоуменно смотрю на соседа: «О чем он толкует? Какой материал?»

– До сих пор не врубился? – усмехается Остапчук. – Здесь его целый питомник!.. Ты только послушай, как они шелестят…

Так вот оно что… Я где-то читал, что другие народы, кажется англичане, оказавшись среди незнакомых людей, или упорно молчат, или говорят ни о чем, например, о погоде. У наших – иные манеры. Наши не помолчат ни со знакомыми, ни с незнакомыми. Им все равно с кем, лишь бы поговорить, а о погоде – в последнюю очередь. Любимая тема – о тяготах жизни и о тех, кто в этом повинен. И всегда получается – о властях.

Так обстояло дело и здесь. Слева, со Степановой стороны, взяли на зуб отцов – президентов. При именах Горбачева и Ельцина презрительно морщатся, кто-то плюется. Путин негативной реакции не вызывает, его даже хвалят: молодой, энергичный, здоровый. Хорошо, что не пьяница – не стыдно выпускать за границу. Находят у него и другие достоинства.

– Жаботитча он о наш, – шамкает старая женщина. – Пеншии вовремя стал выдавать, повышает их поштоянно…

С ней соглашаются, кивают одобрительно головами… Однако трамвая все нет. Люди томятся, холодно, ветер студеный, с морозцем, и одобрительность вскоре тает, как дымка.

– После Горбачева и Ельцина посади хоть черта с рогами – все равно покажется ангелом, – подает желчный голос долговязый небритый мужчина, стоявший в двух шагах от Степана. – Толку-то от того, что пенсии повышают! А цены?! Только заикнутся о пенсиях, а цены уже вверх поскакали, как будто это им сигнал подают!.. Всю прибавку загодя обрезают под корешок… Лучше бы делали молча, а то трезвонят, трезвонят, а на деле получается болтовня. По второму кругу пошли: пенсии опять вырастут до миллиона, а не купишь того, что раньше купить можно было за рубль!

– Он провокатор! – напрягся Степан и впился глазами в небритого. – Сейчас развяжутся зловредные языки…

И правда, едва долговязый обозначил мишень, в нее уже полетели гневные реплики, как комья мажущей грязи:

– Правильно говоришь: по базару хоть не ходи – дерут с тебя, кто сколько хочет! Куда только наши власти глядят?!

– А туда они и глядят – где бы им самим поднажиться! Барыги, думаешь, с властями не делятся?..

– Власти и сами не промах: за свет повышают, за тепло повышают, за газ, за воду, за слив! Да за все повышают! А куда эти деньги идут?.. Да по их же карманам! Какие дворцы себе понастроили на наши кровные денежки!

Стоявший рядом со мной паренек, тоже подал свой простуженный голос:

– А с бензином что делают?.. За один год вчетверо цены подняли! А от цены на бензин все другие цены зависят!.. Совсем доканать нас задумали!..

Долговязый мужик растревожил кровоточащую рану. Говорили уже почти все. Дружно ругали наступившие времена и с тоской вспоминали о прошлом: о бесплатном лечении, бесплатной учебе, символических ценах на хлеб, молоко, транспорт, лекарства. Вспоминали о санаториях, пансионатах, домах отдыха, лагерях пионеров – все это было доступным для каждого. Из прошлого выбиралось все лучшее, светлое, и его набиралось не мало. Парень, что начал говорить о бензине, не умолкал, он утверждал, что тогда его мама на свою пенсию часто летала на самолетах в Москву и всегда прилетала обратно с гостинцами.