Артур Грюнер - Герой без прошлого. С новой Родиной в сердце

Погруженный в эти мысли, шел он со своими инструментами, измерителем ширины колеи на плече и молоточком с длинной рукоятью в руке, замечая каждый ослабленный болт или подавшийся чуть кверху «костыль» в шпале, по звуку удара молоточка определяя слабый участок, пока не наткнулся на тело мужчины, лежащее между рельсами. Приблизившись, он увидел, что на шпалах лежит молодой человек без сознания, с ушибленной раной на затылке и запекшейся кровью в волосах. Поместив пальцы на сонную артерию, он определил сильные и регулярные пульсовые удары и увидел также, что парень дышит. Кроме раны на голове, он не мог установить у него других повреждений, но все попытки установить с ним словесный контакт были безуспешны.

Омар-Ата понял, что парень, конечно же, отстал от одного из последних поездов, очевидно, замешкался на станции. Он сразу представил себе, как мальчишка должен был бежать за набиравшим скорость поездом, его догнал, ухватился за последний вагон, но подняться на его площадку не смог, оборвался, упал, ударившись головой о шпалы, и так остался лежать на пути. Да, именно так это могло произойти, подумал он. Последний поезд с людьми на восток прошел в полночь, длинный состав из пульмановских вагонов с людьми, с охраной из офицеров и солдат НКВД, каких множество прошло за последнее время в восточном направлении.

Начальник станции говорил, что это фашисты, которых гонят подальше от фронта, но этот парень, по виду не старше шестнадцати лет, какой же это фашист? И вообще, Иван Степанович, при полном к нему уважении, часто говорит такую чепуху, что ему не хочется верить. Но после двенадцатичасового прошло еще четыре поезда в том и другом направлении. Неужели возможно, что все они проехали над лежащим между рельсами парнем? Ах ты, бедный мальчик, подумал старик, повезло же тебе, что лежал ты без движения, а то перемололи бы колеса тебе все косточки.

Как бы то ни было, перед ним лежал пострадавший молодой человек с тяжелой черепно-мозговой травмой, который нуждался в срочной медицинской помощи. Он сразу понял, что если он донесет парня до станции и будет ждать, пока со следующим поездом он будет доставлен за 70 километров в маленькую больничку в районном центре Аксай или в городскую больницу в Оренбурге, а это 185 километров и не менее трех часов пути, то парень, которому нужна немедленная помощь, умрет. Сейчас ему нужен покой и холодные компрессы на голову, общий уход, и как можно скорее, пока время еще не упущено.

Омар-Ата сделал самое верное в этих условиях: он перенес парня на траву около насыпи, побежал обратно на станцию и взял одну из одноколесных тачек, с помощью которых женщины возили щебень для подсыпки железнодорожного полотна. Вернувшись с тачкой, он постелил в нее свою фуфайку, уложил на нее парня, все еще не приходящего в сознание, и лесной тропинкой через березовую рощицу, по которой он всегда ходит на работу, в два раза сокращая дорогу, повез парня к себе домой. Толкая тачку перед собой, он в течение получаса быстрой ходьбы преодолел эти два с половиной километра короткого пути и вышел к своему дому.

Его дом и двор были окружены высоким забором – дувалом из обмазанного глиной и побеленного известью плетня. Приземистый, но вместительный дом из шести комнат и большой кухни имел стены такого же метода строительства и камышовую крышу. Этот дом он со своей женой заложил еще в молодые годы, а когда пошли дети, то постепенно расширял и достраивал его по мере надобности. Так же постепенно появились несколько сараев для скота и птицы, огород позади дома и большой фруктовый сад, которые содержатся в образцовом порядке благодаря труду всей его большой и дружной семьи.

Вот здесь парень найдет нужный ему покой и уход и скоро будет здоров, подумал Омар-Ата, приближаясь к калитке в заборе. Как в прошлом году, подумал он, когда его тринадцатилетний сын Манас упал с одуревшего и понесшего верблюда. Он был шесть с половиной часов без сознания, но через неделю благодаря тщательному уходу матери был снова здоров. Этому тоже нужен прежде всего покой, а когда поправится, будет видно, как он сможет догнать свою семью.

Едва он вошел во двор, как увидел, что его жена Зара-Ана тоже уже на ногах, и не одна, а вместе с восемнадцатилетней старшей дочерью Лейлой и невесткой старшего сына девятнадцатилетней Зухрой. Старший сын Джунус сейчас в армии, и хотя война внезапно нарушила все планы со свадьбой, Зухра жила в доме родителей будущего мужа. Девушки встали вместе с матерью, чтобы помочь ей управиться с утренними работами по хозяйству. Остальные дети в возрасте от трех до шестнадцати лет еще спали.