Маша Трауб - Вторая жизнь

– Где была сегодня?

– На факультативе. Мам, прости, у меня завтра тест по литературе. Надо готовиться.

– Есть хочешь?

– Нет, я поела. В школе.

Лиза ушла в свою комнату. Вот тогда она поняла, что бывает боль еще сильнее прежней. Когда внутренности изнутри выворачивает. Когда больно так, что не можешь даже стонать, а только мычать и выть. Лиза вышла на кухню и налила себе вина в чайную кружку. Высокие пузатые бокалы она перебила еще до переезда. Сейчас ей было абсолютно все равно, из чего пить и есть. Да хоть со сковородки горячую жареную картошку цеплять. Лизе немедленно захотелось есть. Именно картошку. Она быстро накромсала на сковороду пару картофелин, добавила чеснока и, подумав, вбила яйцо. Потом стоя ела, хватая вилкой, запивая вином из чашки. На запах из комнаты выползла Дашка.

– Мам, ты чего? – удивленно спросила дочь.

– А ты чего? – Лиза продолжала есть.

– В смысле? – не поняла Дашка.

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

– Нет. А можно мне тоже картошки?

– Нельзя. Ты же в школе ела. Сама сказала.

Дашка молчала.

– И давно ты мне врешь? – спросила Лиза.

– Я не вру… – Дашка покраснела.

– Что ж ты сюда новый велосипед не принесла? Отсюда же удобнее ездить.

– Мам… я не хотела, чтобы ты… чтобы тебе снова плохо было… – промямлила Дашка.

– Ты наглая, бессовестная девица. Видеть тебя не могу. Ты скатилась до вранья.

Дашка в слезах убежала в свою комнату.

Лиза выпила еще кружку вина, доела картошку и только после этого позвонила Роме. Тот ответил не сразу и, судя по голосу, был в отличном настроении.

– Я тебя прошу в первый и последний раз – чтобы эта дрянь малолетняя не приближалась к моей дочери! – спокойно отчеканила Лиза.

Она собиралась еще что-то сказать, но из комнаты пулей вылетела Дашка.

– Я ухожу! К папе! – проорала она.

– Ты уверена, что тебя там ждут? – Лиза отключила телефон и побежала в туалет – ее вырвало только что съеденной картошкой.

Даша вернулась через два дня.

– Что, надоела отцу? – ехидно спросила Лиза. – В его новой счастливой жизни тебе не нашлось места?

Даша не ответила. Ушла в свою комнату и уткнулась в компьютер.

Лиза поймала себя на мысли, что без дочери ей даже было хорошо, спокойно, как в то время, когда Дашка была маленькой и Лиза переложила ответственность за нее на свекровь. Сейчас у нее даже не дрогнуло сердце. Эта прыщавая грузная девица в очках не имела с ней ничего общего. Как и говорила Валентина Даниловна, их порода оказалась сильнее. Лиза подумала, что у нее совсем не осталось никаких материнских чувств, никакой любви, только раздражение. Впрочем, и с собственной матерью у нее тоже никогда не было близких отношений, внутренней связи. Правильно свекровь считала ее ущербной, больной, ненормальной. Да, она такая, раз никого не любит и, наверное, никогда не любила.

После того случая в парке Лиза перестала выходить из дома. Для нее остановилось время, стерлись все ощущения. Ненависть трансформировалась в глубокую апатию. Не хотелось двигаться, ее часто тошнило, от света резало глаза. Ни читать, ни смотреть телевизор она не могла. Телефон отключила. В компьютере закончилась зарядка, нужно было встать, подключить его к розетке, но и это движение казалось Лизе сложным, ненужным.

Нет, было еще одно чувство, которое не позволяло избавиться от боли, подпитывало ее, – обида. Дикая, съедающая все обида. Женская, самая сильная. На Рому, который ее унизил так глубоко, что хотелось выть. Лиза, которая всегда легко говорила о своем возрасте, не боялась стареть, перестала смотреть на себя в зеркало. Если бы она ушла от Ромы хотя бы пять-шесть лет назад, то была бы еще хоть кому-то нужна. А сейчас? Никому. Никому не нужны нервные одинокие женщины, которые не будут заглядывать в рот, смотреть восторженными глазами и крутить педали ради того, чтобы попить кофе. А потом выставлять на всеобщее обозрение фотографии с подписями: «Чудесный день с любимым». Лиза отдавала себе отчет, что она не способна даже на флирт. Ей было сорок четыре года. Ни заводить новые отношения, ни строить новую семейную жизнь, ни рожать детей она больше не могла. И не верила в то, что можно встретить свою судьбу в пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Нельзя. Можно встретить сожителя, который не очень сильно раздражает. Можно встретить молодого любовника, который очень быстро начнет раздражать. Но не любовь, не судьбу. Ее судьбой стал Рома.

Однажды Даша зашла к ней в комнату и присела на кровать.