Александр Кеслер - Я расскажу тебе сказку

– А может, наш Василий филонит? – выдвинул сомнительное предположение первый министр Силуян, незаметно просочившись в трапезную и внезапно материализовавшись у Берендея за спиной.

– Тьфу ты, чертяка, напугал! – встрепенулся царь от неожиданности, пролив вино из кубка на штаны. Пятно получилось большим и некрасивым. Монарх потрогал его пальцами и окончательно погрустнел:

– А какой ему смысл придуриваться? Нет, занедужил Васька – верняк.

– Не факт. Может, решил хитроман отпуск себе устроить, вот и притворяется слабоумным. Надо бы с ним построже, царь-батюшка.

– Да я пробовал уже и построже, и поласковее. Бесполезно это. Лекарь говорит, возрастное это у него – склероз. Тут только молодильные яблоки помогут.

– Так в чём проблема? Напиши царский указ и отправь Ивана-дурака с секретным поручением за ентим самым лекарством куда следует.

– А то бы я без тебя не сообразил, – недовольно буркнул Берендей, опрокинул кубок с вином в глотку, занюхал засаленным рукавом золочённого кафтана и вздохнул. – Уже две недели минуло, как отправил.

– Тогда и печалиться не о чем.

– Глупый ты, Силуян, хоть и министр. Иван вот уже три дня, как должон был воротиться, а его и след простыл. К тому же, доходили до меня слухи, что в тридевятом царстве прошлый год неурожайным выдался, и тамошний царь дюже лютует, когда к нему народ за яблоками прётся. Ежели не в настроении, то может и голову отрубить и на кол посадить. А так-то оно, конечно, и печалиться не о чем…

* * *

Василия разбудило противное громкое карканье, доносящееся с улицы. Звуки были настолько резкими и раздражающими слух, что кот попытался заткнуть уши лапами. Не помогло. Тогда Василий, не открывая глаз, грозно мяукнул:

– Кыш!

Однако птица не только не угомонилась, а напротив, разразилась таким оглушающим карканьем, что кот мгновенно забыл про сон, высунулся из дупла и рявкнул:

– Кому жить надоело?!

На златой цепи раскачивался здоровый чёрный Ворон. Он скосил на Василия чёрный глаз и каркнул:

– Мне надоело! Двести пятьдесят девять лет почтальоном работаю, а народец по-прежнему злой и неблагодарный. Скажи мне, учёный кот, где справедливость?

– Чего тебе, пернатый? – нахмурился Василий.

– Весточку тебе от друга притаранил, – деловито заявил гость.

– Давай, – протянул кот лапу.

– Ишь ты, какой шустрый. А напоить, накормить гонца с дороги по доброй традиции? Или ты не русский?

– Ах, да! – хлопнул Васька себя по лбу лапой, пошарил на дне дупла и подцепил когтем скатерть-самобранку, – совсем запамятовал. Старость – не радость.

* * *

– Короче, ситуация кислая, – рубил правду-матку ворон, уплетая кренделя и печеньки за обе щёки, – забрёл он в болото и повстречался там с Лешаком. А Лешак этот тварь ещё та. Он у лесной нечисти в авторитете. Те его, как святой водицы боятся – вот он и обнаглел, беспредельничать начал. А характер у него не простой, вздорный. Озоровать шибко любит, надо всеми насмехаться и подшучивать. Закружил Ивана, следы запутал, в болото загнал, в самые топи непролазные, и спрашивает: «Хочешь, Ваня, домой вернуться или желаешь здесь навеки сгинуть?»

– А Иван чего? – заинтересовался кот.

– Известно чего. Кому же охота зазря пропадать? Хочу, говорит, домой, как не хотеть? А вражина лесная ему тогда и говорит: «В карты сыграем. Если выиграешь – укажу дорогу. А ежели проиграешь – станешь моим слугой на целые три года!»

– О, как! – мяукнул кот, – неравноценный обмен! Дорогу Ванька бы и сам как-нибудь нашёл, он по чужим лесам шастать мастак, не впервой.

– То-то и оно, – каркнул ворон, – не знаю, как там вышло, может, Леший ум Ваньке затуманил, может, морок навёл, а только согласился Иван играть…

– Ну и…

– Что и? Продулся Ваня, вчистую.

– Да-а, – поскрёб затылок когтями Василий, – все-таки не зря ему такое погоняло присвоили, «Дурак», ох, не зря. И что же теперь делать?

– Это тебе лучше знать. Ведь не просто так тебя «учёным» кличут?

– Учёный, – вздохнул кот, – был учёный, да кончился. Болезнь страшная меня источила. Склероз называется. Слыхал про такую?

– Нет, не доводилось, – развёл ворон крылья в стороны. – А чего она делает?

– Она, пернатый, мозг выедает. Как есть памяти лишает. Забыл я вдруг все сказки и песни напрочь.

– Полностью забыл? – опечалился ворон.

– Почти. Куплет или два помню, а целиком никак. А это ведь для нашего Лукоморьего бизнеса полная и окончательная погибель. Туристам чего говорят про меня? «Идет налево – песнь заводит, направо – сказку говорит…». А тут, куда ни иди – всюду склероз.