Лея Палмер - Чёрно-белые мечты

Ну да, его тут быть и не могло, я просто замечталась.

Но мое бешено бьющееся сердце все равно не переставало твердить мне, что все это далеко не фантазия и может стать реальностью. Главное, сильно захотеть.

А я очень этого хотела…

Собираясь на учебу утром, я успела зайти в социальные сети и проверить сообщения. Перечитывая вчерашнюю переписку с Марком Михайловичем, я ощущала приятный трепет в груди, распространяющийся по всему телу и на секунду замирающий на кончиках пальцев. Мысли о нем творили со мной невероятные вещи. Но… Признаться, мне это нравилось.

Закинув в портфель тетради по предстоящим предметам, схватила ключи от квартиры со стола, надела удобные кроссовки и закрыла за собой дверь. Вызвала лифт, машинально проверив время на телефоне, и осознала, что еще есть время.

По дороге в корпус все мои мысли занимал один человек. Сегодня он снова приснился мне. Во снах все так радужно и прекрасно, кто-то может сказать, что слишком сладко или сопливо, но именно такие мечты бывают у влюбленных по уши девушек. И я осознавала, что погрузилась в эти чувства с головой.

Последний разговор с Марком дал мне призрачную надежду на то, что он тоже что-то испытывает ко мне. Сегодня у меня третьей парой его предмет, и я с нетерпением ждала нашей встречи. Я даже впервые за долгое время накрасила глаза, нарисовав небольшие стрелки, сделав акцент на чуть ли не единственном своем преимуществе (как мне кажется).

Поднявшись на нужный этаж, я немного напряженным шагом дошла до кабинета, ощущая сильное биение сердца и сжимая похолодевшие пальцы. Надеюсь, эти три часа пройдут как можно скорее.

У всех моих одногруппников есть традиция ходить в столовую после второй пары, поэтому, если третьей парой стоит предмет Марка Михайловича, я пользуюсь возможностью прийти раньше только чтобы немного побыть с ним в аудитории наедине.

Когда я вошла в помещение, преподаватель уже сидел за столом, но кое-что меня в нем удивило.

– Доброе утро, Марк Михайлович.

– И вам не хворать, Елена Владимировна, – не отрывая глаз от телефона, пробормотал он.

Заняв свое привычное место за первой партой ближе всего к нему, я поставила на стул рюкзак и стала раскладывать письменные принадлежности на стол. Я заметила, что Марк Михайлович улыбается, что-то читая в телефоне и меня кольнула ревность. Неужели он с кем-то переписывается? Я, дура, думала, что он только со мной ведет переписку, а оказалось, что снова себе напридумывала лишнего. Это мгновенно испортило мне настроение, и я опустила голову, взяв в руки свой телефон.

– Когда твои придут? – внезапно спросил Марк Михайлович, обращаясь ко мне.

– Ох, обычно они в это время в столовой, – я посмотрела на время на телефоне, – но должны уже через десять минут подтянуться.

– Хорошо, – он потер ладонью шею и положил телефон на стол. – У нас сегодня новая тема с практикой, но у меня есть дела, так что практику дам вам на дом.

– Поняла, – кивнула я.

Интересно, что за дела у него после пары… Может он встречается с кем-то? А если это девушка? Боже! От этой мысли у меня сердце упало в пятки и по спине пробежал холодок. Внезапный порыв ревности нахлынул на меня с новой силой. Какая же я дура, что вообще затеяла с ним игру в прятки с помощью фейковой страницы. Он ведь не дурак и мог уже догадаться обо всем. Наверное… Хотя, если бы он догадался, он точно заговорил бы со мной об этом.

Ненавижу свою ревность, она заставляет меня просто ужасно себя чувствовать. Я не привыкла говорить о ней, и она, как лучшая подруга, приходит в мою душу, садится за стол с грустью и апатией, требуя свою порцию эмоций. По-хозяйски разгоняет здравомыслие и критическое мышление, обсуждает с гневом и гордостью план действий, и они вместе нападают на любовь, избивая ее до синяков. И ведь возможно, что поводов вообще нет, я сама себе все напридумала, но любовь моя уже не так чиста и невинна, как прежде. А ревность попивает чай с розами с головы любви и жалуется на сладкий привкус.

Мой полет мыслей прервали ворвавшиеся в аудиторию одногруппники, которые уселись за столы, не прекращая громко переговариваться. Иногда я пугаюсь собственной фантазии. Так ярко и легко представлять невероятные вещи может быть опасным для моей собственной психики. Возможно, однажды это доведет меня до сумасшествия. Но пока я сижу тут, думая о том, кто может вызывать улыбку на лице у моего любимого человека и желая сломать шею одному из самых громких одногруппников.