Ирина Буторина - Кавказский роман. Часть I. Спасатель

– Михаил Иванович, ну зачем вы постоянно обижаете Назима? – вступилась я за бывшего профсоюзного работника. – Он же не из Московского округа, а из Азербайджана.

– Да все они были одним миром мазаны, – ответил полковник и уже собрался было уходить, как на свободное место впорхнула ещё одна соседка по столу – симпатичное создание по имени Юля.

– Ой, опять опоздала, – защебетала она, – всё этот бабусячий заезд виноват.

– Какой-какой, Юленька? – обрадовался полковник новой соседке.

– Да бабусячий, то есть социальный, ну одни бабки отдыхают и очереди кругом создают. Представляете, мне электрофорез назначили на восемь утра. Я быстро сбегала на источник – прихожу, а там бабуськи уже сидят в рядок и номерок требуют. «Какой номерок?» – говорю, а они свои старушечьи лапки тянут, на которых пастой номерок записан.

– Да, Юленька, не жили вы при социализме, и не пришлось вам номерки на руках писать, стоя в очередях за всем необходимым, – засмеялась я. – А бабушки по-другому и не понимают. Вчера медсестра им объясняет, что надо по времени, указанном в курортной книжке, приходить. Они её слушают, но думают, что номерок на руке – надёжнее.

– А я так скажу, что от старости лекарства нет и нечего этих дедов с печей стаскивать и сюда тащить. Молодых лечить надо, а не старьё всякое, – веско вставил полковник, который, несмотря на весьма зрелый возраст, откровенно молодился и хотел понравиться девушке.

– Как можно так о стариках говорить! – возмутился Назим. – У нас на Кавказе никто бы себе такого не позволил, у нас все старики в почёте.

– Ой, точно! – обрадовалась Юля. – Вчера, представляете, прикол. Пошла на танцы, а там одни дедуси с бабусями топчутся. Я уже уходить собралась, но меня парень симпатичный пригласил. Видели, молодой осетин с дедом на водопой ходят? Спрашиваю: «Ты что, больной?» – а он говорит, что просто своего деда на курорт вывез. Представляете, молодой парень повёз двоюродного деда (брата своего деда!) на курорт, чтобы ему и всей родне приятное сделать? Ну ва-аще!

– А у вас что, такое невозможно? – поднял на неё свои бархатные глаза Назим.

– Ну что вы, Назим Ахмедович, – ответила девушка, – меня бы друзья застебали по полной, если бы я даже со своей бабушкой на курорт отправилась.

– Не надо меня по отчеству называть, – улыбнулся Назим и перевёл разговор на другую тему: – Я вот давно хочу у вас, Юленька, спросить, что такое стандарт 90-60-90?

– Ну, это фигура такая. Как у меня: 90 в груди, 60 в талии и 90 в бёдрах.

– Да что вы, у вас 90-60-90? Вы же очень худенькая, неужели моему сыну такие вот худышки нравятся?

– Ой, Назим, это самый отличный комплимент, который я здесь слыхала, – обрадовалась Юля, – а то я всё время себя толстой считаю.

– Вы – толстая? – чуть не поперхнулся чаем Назим.

– Чего к девчонке пристал, хорошая у неё фигура. Стандарт! Я тоже таких люблю, – ответил полковник, поджимая живот.

– Женщина должна быть полненькой, – не сдавался Назим, – а сын твердит, что в Азербайджане все девушки толстые и поэтому он не женится. Хотел сюда ехать, но я не разрешил.

– Почему? – удивилась Юля.

– Потому что война. Я сам сюда через Москву летел.

– Как «через Москву»? – подняла бровки Юля.

– А так: самолётом Баку – Москва, а потом Москва – Минеральные Воды.

– Так это же крюк в пять тысяч километров! – удивилась я.

– Ну и что, зато так надёжнее. До войны мы сюда на машине ездили. Часа четыре нормальной езды – и Ессентуки, а теперь двумя самолётами. Слуший!

– Но война же уже закончилась, – пожала плечами девушка, – мне говорили, что тут уже спокойно.

– Конечно, спокойно, не волнуйся, малыш, – заверил её полковник, – но бдительности не теряй. Тут партизанская война ещё не кончилась. Взрывы ещё гремят. Тебя, конечно, не взорвут, а вот украсть могут, попользуют и бросят в пропасть.

– Не пугайте девушку. Здесь, говорят, на курорте ОМОНа больше, чем во всей Москве, – одёрнула я соседа.

– Да я и не пугаю, я этих абреков сроду не боялся. Это в последнее время они распоясались, а при Сталине тихо сидели. Сейчас тоже не лох к власти пришёл, пусть только сунутся – камня на камне не оставим.

После этих слов за моей спиной послышался резкий звук отодвигаемого стула, и громкий срывающийся женский голос сказал:

– Вы и так камня на камне не оставили! Больше разбивать нечего.

В проходе у нашего стола возникла фигура молодой женщины. Высокая, статная, одетая в длинную кожаную юбку, с горящими глазами, она вполне сгодилась бы в качестве модели для памятника кавказской Родины-матери, если бы кому-нибудь пришло в голову создать его. Я обратила внимание на её яркую красоту, блуждая по длинным коридорам лечебного корпуса санатория. Буквально вчера мы даже посмеялись вместе над одной занятной парой пожилых москвичей, где не муж – бывший капитан-подводник, – а его круглая, как шарик, жена была главой семьи. Когда я спросила, кто последний на получение процедуры, все кивнули на тихого старичка-отставника, но он смиренно ответил: