Юрий Павлов - Деменция. Сборник рассказов

– Что ты мелешь, трепло? Инна чистоплотная девушка. Не чета тебе. Если бы что-то было, вся общага знала бы. Дай мне ребёнка.

Ромка подошёл к кроватке, достал малыша и поднёс к тёте Наде.

Она осторожно приняла его, и покачивая на руках – Не плачь, не плачь мой маленький. Уу-у, аа-а. Описался. Дай чистую пелёнку и бутылочку.

Взяв бутылочку с молоком взболтнула и принюхалась.

– Боже мой! Ты что, вина в молоко добавил?

– Чтоб спать не мешал. Мне в первую смену. Да несколько капель. И те водой разбавил.

– Вижу я, кто тебе спать мешает. Есть смесь?

– Есть.

Вахтёрша вернула бутылочку.

– Вылей. Сполосни. И принеси на вахту. И смесь не забудь. Инку жалко. Ох и хлебнёт она с тобой лиха.

И прижимая малыша к груди, и баюкая, тётя Надя ушла.

…

Едва дождавшись обхода, умоляла выписать.

Её выписали.

Инна вошла в вестибюль общежития и замерла.

На кушетке вахтёра спал малыш. Её малыш, её сыночек.

Тётя Надя отдала ключ от комнаты, но ничего не сказала.

Рассказали соседки.

Придя с работы, Ромка увидел в коридоре, у двери комнаты, кучкой сложенные вещи. Его вещи.

Ухмыльнулся. Сгрёб и ушёл.

Больше, в их жизни, он не появлялся.

…

Когда сыну исполнилось полтора, она отвела его в ясли, сама вышла на работу.

В ясли малыш собирался со слезами, и со слезами бежал к ней, когда она приходила за ним.

Ему было два года, когда она заболела.

ОРВИ.

Инна взяла больничный.

Инфекция дала осложнения по гинекологии.

Биопсия подтвердила предварительный диагноз, поставленный гинекологом: эрозия шейки матки.

В детском саду была круглосуточная группа, и Инна легла в клинику.

Кроме Олега, других детей, в группе не было.

К нянечке, молодой женщине, пришёл мужчина. Она уложила ребёнка спать, но малыш плакал, и звал маму.

Няня заперла ребёнка в спальне, ушла с любовником в другую группу, и всю ночь трахалась.

Когда Инна, через три дня, пришла за сыном, он, увидев её, отвернулся.

Она хотела устроиться в детсад. Но в отделе кадров института, где она работала, сказали, что тогда придётся выселиться из общежития.

– Куда ж я с ребёнком? – удивилась Инна.

Инспектор пожала плечами.

Инна уволилась. Уехала в деревню. К матери.

Мать, год назад схоронившая отчима, заневестилась, нашла фраера на двадцать лет моложе, и с внуком сидеть отказалась.

Инна нашла работу в райцентре. Устроилась на кирпичный заводик. От завода получила комнату в общежитии. Работала только в ночную смену. Уложив сына спать, уходила на смену, оставив малыша под присмотром соседки. Работала по самой вредной, горячей сетке, смена, в которой, длилась всего шесть часов.

Она пыталась устроить личную жизнь.

Один раз.

Когда Олег пошёл в первый класс, Инна познакомилась с мужчиной. Привела его в дом, познакомила с сыном.

– Этот дядя будет жить с нами, и будет, как папа.

Ночью, новоявленный папа, залез на Инну. Когда кровать стала поскрипывать, из-за ширмы, где спал мальчик, послышалось – Маа, я спать хочу ..

Они замерли, затаив дыхание.

Через полчаса, кровать снова заскрипела, и снова, голосок из-за ширмы – Маа, я спать хочу – прервал половой акт.

Когда ещё через полчаса, в третий раз, из-за ширмы послышалось – Маа, я спать хочу – новоиспечённый папа не сдержался.

– Да он издевается! Щенок!

Инна напряглась как струна, и застыла с каменным лицом.

– Уходи!

Несостоявшийся папа, молча, оделся.

Закрывая дверь, бросил – Ну и ебись со своим выродком!

С того дня, мужчин, она больше не приводила.

В деревне был дурачок. Жил у бабки Матрёны, которая приютила его ещё мальцом, когда, сгоревшую, в одночасье, от белой горячки, мать, отнесли за нефтебазу.

А кто отец дурачка, не знала, наверное, и мать.

Дурачок был немой, безобидный и тихий. Белобрысый, с улыбкой, будто приклеенной к губам. Но улыбка не скрашивала лица, обезображенного оспинами. Более того, придавала ему какой-то зловещий оттенок. Матери и бабки пугали непослушных ребятишек – Вот ужо позову дурачка, он тебе улыбнётся.

Помогал Матрёне по хозяйству, да ухаживал за лошадьми в конюшне. Было ему тридцать лет.

В бане, мужики, с завистью, поглядывали на дурачка. На его большой член, чуть ли не до колен, свисающий.

Иногда, мужики забавлялись с дурачком. Давали ему самогона или водки. Захмелевший дурачок становился буйным, лез в драку. Мужики, сначала, толкали его, посмеиваясь. Дурачок свирепел. Свирепели мужики. И всё заканчивалось избиением несчастного.