Алиссандра Кардаш - Традиция выживать

– Итак… Ада Версаль – гитара, Ханна Дон – фортепиано, мистер Дэвид Кент – гитара, Луиза Фест – саксофон, Лора Уитли – скрипка, Мир Клайд – виолончель, Алиссандр Вольф – виолончель, Ива Адлер… – перечислив всех, профессор Ровенбах остановился на мне, а договорил только через пару секунд. – Пока не определено. Всё верно? – раздалось утвердительное бормотание. – Хорошо. Все взяли свои вещи?

Некоторые кивнули, а Ада и Дэвид уверили директора, что вещи им привезут через пару минут.

– Но сэр… мы отправляемся сегодня? – испуганно спросила я. Все взоры обратились ко мне, и лицо моё заалело.

– Разумеется, мисс Адлер. Я так понимаю, у вас с собой вещей нет?

– Нет, сэр. Я не… как-то не думала, что уже сегодня уеду из города. Да и ведь сейчас январь, почему…

– Дело в том, мисс Адлер, что в нашей академии учебный год начинается в январе, а именно десятого числа. Прошу, – он подал мне лист бумаги с аккуратной таблицей, затем почти такие же экземпляры отдал остальным.

Странно, но мне почему-то хотелось смеяться, хотя надо бы плакать. За весь год получалось только девяносто дней каникул! И лето я проведу в школе… Я подняла голову и заметила, что директор всё время наблюдал за мной.

– Мисс Адлер, могу я попросить вас пройти со мной? – я кивнула и, положив лист в сумку, отправилась вслед за развевающимся длинным пальто и его обладателем.

– Очевидно, мисс Адлер, у вас есть вопросы? – и, не дождавшись моего ответа, директор продолжил. – Мне очень жаль, что не получилось вас предупредить и хоть сколько-нибудь подготовить к обучению в «Аристеле», вам придётся осваиваться по ходу. Академия «Аристел» – место, где вас научат управлять музыкальными инструментами и их силами. Вас определят на один из факультетов – инструмент, на котором вам предстоит научиться не только играть, но и, как я уже сказал, пользоваться его силой.

– А что это значит, сэр – пользоваться силой инструмента?

– С его помощью управлять стихиями…

– Управлять стихиями?! – ошеломлённо переспросила я.

– Да, мисс Адлер, хотя это гораздо сложнее и, наверное, опаснее. Помимо этого, вы будете использовать и другую силу музыкального инструмента, на который вас определят. Как вы уже поняли, их пять – скрипка, виолончель, гитара, фортепиано и саксофон.

– А как определяют инструмент? – я всё больше сомневалась в правдивости его рассказа. И больше всего меня, разумеется, поразило управление стихиями. Но может, эти слова обозначают что-то совсем простое и заурядное, вроде плавания в воде или копания тоннелей…

– Об этом вы узнаете совсем скоро. Сейчас я попрошу вас позвонить родителям и попросить их привезти вам ваши личные вещи и одежду, которые понадобятся вам на ближайший учебный год, до ноября.

– Я… буду жить в школе до самого ноября?

– Да. Вы сможете приехать домой в июне, но это, как бы сказать, крайне нежелательно.

– Для первоклассников?

– Вернее сказать – первокурсников, – похоже, профессор Ровенбах не обращал внимания на то, что я перестала обращаться к нему «сэр». Мы шли рядом по дорожке, ведущей неизвестно куда – я не была в этой части парка. Вокруг чистый снег, блестящий на ярком солнце, высокие деревья, голые и уснувшие.

В сердце зарождалось какое-то странное чувство. Чувство, что я очень близко к цели, которой добивалась несколько лет – стать особенной.

– А сколько лет обучаются в вашей школе, сэр?

В академии, – строго поправил он. – Обучаются пять лет, после этого нужно поступить на профильное образование, в старший корпус «Аристела», это… как университет или колледж. Некоторые специальности требуют обучения в самом департаменте МиСВПП…

– Чего? – перебила я.

– Департамент Музыки и Стихий, высшая профильная подготовка. Но об этом вы узнаете уже от куратора, и всё это, разумеется, после того, как вы прибудете в академию.

– А где находится академия, сэр?

– Рядом с морем. В нашей стране, не бойтесь, – просто ответил профессор. – Через два часа отправление, и поэтому, мисс Адлер, я прошу вас немедленно позвонить родителям с просьбой привезти ваши личные вещи и одежду.

– Но… я не уверена, что меня отпустят так далеко…

– Зато я уверен, – загадочно ответил профессор Ровенбах, и я, под его пристальным взглядом ясных глаз, набрала номер матери.